Вампир в Академии магии, или поцелуй меня, любимый! 2 (СИ)

Нет, Джонас не плохой человек. Он благородный, искренний, порывистый и открытый. Дело во мне. Я совсем не уверена, что расположение Джонаса не перерастет очень быстро в жгучее отвращение…

Резко захотелось защититься, спрятаться… Может, признаться, что я девушка? Может, тогда у него станет больше стимула защищать меня? Но… не приведет ли это к прямо противоположному эффекту? В наше время, когда любая уважающая себя девица хранит свою чистоту до брака, я уже успела перецеловать десятки людей. Не стану ли я в глазах Джонаса грязной, замаранной и еще более отвратительной???

Эх, не знаю! Мне трудно понять его истинные мотивы. И мне страшно…

Высказав мне свое решение и многократно подчеркнув, что он всего лишь выполняет свой долг, Джонас бесцеремонно перетянул меня на подушки, вызывая усиление дрожи в теле своими прикосновениями, и навис надо мной, словно рок.

Меня колотило все сильнее, голова начала кружиться, но эти симптомы могли исчезнуть в любой момент: время последней стадии ГОЛОДА еще не наступило.

Но отговаривать Джонаса от поцелуя я не собиралась.

Я хотела его.

Как девушка. Влюбленная девушка…

Мне хотелось снова окунуться в иллюзию его принятия и ласки. Мне хотелось почувствовать его вкус на губах. Как будто я нормальная, как будто он любит меня…

Джонас все не решался. Даже скулы покраснели.

— Закрой глаза, — наконец выдохнул он. — Мне тяжело сделать это, когда ты смотришь…

Меня затопила иррациональная обида. Ему стыдно прикасаться ко мне? Хотя… я же «парень»! Надо об этом не забывать.

Глаза закрыла, напряглась всем телом…

Поцелуй Джонаса — грубоватый, требовательный, резкий — настиг меня почти внезапно. Я вздрогнула, чувствуя, как по телу пробегают толпы мурашек, и потянулась ему навстречу.

Энергия полилась сразу же, но я уже окунулась в сладость его прикосновений.

Он не просто давал мне энергию! Он целовал меня! По-настоящему! И это было потрясающе!

Почему он делает это ТАК? Неужели ему… нравится?

Нет, этого не может быть. Но… как еще иначе объяснить его нежность и страстный напор, которые, сменяя друг друга, обрушиваются на меня в последние несколько минут?

Я отвечала ему тем же: дарила себя без остатка. Старалась быть нежной, податливой, играла с ним, ускользая и возвращаясь… С ним мне было безумно хорошо…

Пока не появился Владин.

Владин, который торжествующе разоблачил наши страстные ласки.

Но вот только он уверен, что я — парень!

Что мы наделали???

— Я так и знал! Я так и думал! Попались, мальчики!!!

Джонас оторвался от моих губ с выражением откровенного ужаса на лице, но тут же взял себя в руки.

Я сжалась в испуге и только сейчас осознала, чем на самом деле грозит Джонасу разоблачение его «спасительной» миссии в отношении меня.

Только он и я знаем, что у наших поцелуев нет и не может быть будущего. Только мы понимаем, что он просто передает мне энергию…

А Владин не знает и не узнает. Хотя… ради своей безопасности Джонас мог бы и перед кузеном разоблачить меня. Впрочем, он не станет этого делать. Джонас не подлец. Он будет верен своему слову.

Но что же теперь будет с ним???

Джонас поднялся на ноги медленно и с виду очень спокойно. Выровнялся, прямо и твердо посмотрел кузену в глаза. Я затаила дыхание.

— Это не твое дело, Владин, — процедил он сквозь зубы, выражая свое глубочайшее презрение к его интригам. — Не лезь в мою жизнь…

— О!!! Какие мы грозные! — тонкие губы Владина растянулись в саркастической усмешке. — Боюсь, братец, сейчас ты не в праве мне указывать. Я долго этого ждал — твоего падения! Все время задавался вопросом, ну не может же быть такое, чтобы наш великий неповторимый наследник рода был настолько безупречен, как о нем говорили! Я не верил! Все люди испорчены! Все до одного, без исключения! И ты тоже!!!

Глаза интригана заблестели, лицо раскраснелось — видимо, его прорвало. Видимо, он очень давно сдерживался…

— Селий, мы уходим! — голос Джонаса звучал жестко и твердо.

Я подскочила, больше не испытывая ни слабости, ни дрожи, и рванула вслед за Джонасом, который уже уверенным шагом направился к выходу.

— Тебе не сбежать! — бросил Владин вдогонку. — Ты проиграл, Джонас!!!

Голос его сочился ядом и глубочайшей ненавистью, которая, словно змея, наконец-то показала свою отвратительную шипящую морду.

Но Джонас, вдруг схватив меня за запястье, выдернул из комнаты и потащил за собой по коридору, ничуть не смущаясь того, что на наши сцепленные руки странно косились остальные гости Дома Утех.

Вот так мы и выбрались на улицу, где Джонас тут же нашел свободный экипаж, затолкал меня вовнутрь, назвал возничему адрес и только после этого устало откинулся на потертое сиденье.

На меня не смотрел.

Замер и полностью ушел в себя, и только глубокая морщина между бровей выдавала его глубочайшее напряжение.

Я почувствовала себя виноватой. Ну вот, уже и Джонасу испортила жизнь! А ведь я просила меня отпустить!!!

Во свете этих неприятностей его страсть, проявленная в поцелуях, была тут же забыта и погребена под тоннами тревоги и волнения.

В резиденции родителей Джонас бесцеремонно затолкал меня в мою спальню и, не сказав ни слова, ушел к себе.