Вампиресса Туманной долины

Пару раз притворялась спящей, дожидаясь, когда же Блей покинет меня. Но в его объятиях было так уютно и хорошо, что, в конце концов, сдавалась и уплывала в сладкие сновидения. О чём каждый раз жалела поутру. Но всё же надеюсь, что это что-то да значит. Раньше мне не разрешалось и того. Но на то я, наверное, и девушка. Мне мало. Всегда будет мало Блея Вуда.

И не верится, что всего-то семь месяцев назад молилась лишь об одном разговоре с ним! А теперь уже ночую у него, а мне всё недостаточно. Пожалуй, это вызывает больше отчаяния, чем когда мой маг и не смотрел на меня. Тогда хотя бы не знала, что могу получить.

Теперь же? Ощущение, что пытаюсь пробиться сквозь толстенную стену. И получается! Но так медленно! Пугающе медленно!

«Слепая девушка по определению не может быть жадной, так что ты не права», – Лотти как обычно в своём репертуаре…

Вечно бросается загадочными фразочками, якобы наполненными глубоким смыслом, а мне-то что делать с этим? Разгадывать, наверное.

Слепая? Это она про вампира? Это невозможно из-за расовой принадлежности. А если это метафора, то полагаю, намёк на мою слепоту и наивность по отношению к магистру. Потому что хочу верить в то, что не только несбыточно, но и попросту миф.

В целом логично и не отрицаю, что витаю в облаках, когда дело касается этого мужчины. Но что поделать, если такова первая любовь? Именно такая, какой её описывают в романах, которые так любит читать Джеки.

С взлётами и падениями, с трепетом внутри при одном взгляде на него, так что весь мир взрывается, стоит ему только посмотреть на меня как ни на кого другого! А я следила! И продолжаю следить! И точно верю, что я для него единственная. Жаль только он не признаёт это, как не пыталась добиться прямого ответа.

«Усвой свой урок: если тебя не любит мужчина твоей жизни, лучшая месть хорошо выглядеть», – очередная цитата от Лотти заставила меня поморщиться.

Она намекает, что мне надо заставить ревновать Блея, чтобы подвигнуть его на ответные чувства? Точнее их проявление не то чтобы в открытую, но хотя бы конкретно мне?

«Точно! На следующем балу открыто проявляй внимание к кому-то другому! Как насчёт сына советника Нерика? Как его там? Дуаль Турук? Статный красавец! К тому же не глуп».

Я вздохнула, понимая всю абсурдность этого предложения, пусть и невероятно заманчивого. Но, во-первых, осудит отец, а потом и накажет. А во-вторых, это может навлечь беду. Куда большую, чем моё разбитое сердце. Если, к примеру, Блейк проявит чрезмерную активность? Тогда Харрис Вайх будет вдвойне зол. Если не сказать втройне, потому что он узнает и о том, что я врала ему на протяжении многих месяцев. Такое он не простит.

Но всё равно! Позволила себе ненадолго помечтать о том, как мой мужчина предъявляет на меня права при всех. Хватает и несёт в своё скрытое ото всех логово, чтобы грубо, но страстно овладеть, приговаривая, чтобы не смела, и смотреть ни на кого другого…

«И жили они долго и счастливо», – съязвила Лотти. – «Пока не умерли в тот же день от переизбытка наивной романтичности».

– Вы говорите, что я должен сделать это сегодня ночью? – холодный голос отца заставил резко остановиться и повернуться в ту сторону.

Какого Восха он не спит? Сейчас только пять утра! Обычно Харрис не просыпается раньше одиннадцати и то, потом сразу направляется ко мне, чтобы проявить «свою искреннюю любовь» на публику. Что на деле означало дать указания на день и напомнить о том, чьей дочерью мне посчастливилось быть. Но надо отдать должное. Многие при дворе (в том числе и сам правитель с правительницей) верили в то, что я что-то да значу для первого советника.

Тихо, как меня учили, прошла к стеклу, за которым увидела отца и третьего советника, Нерика Войда. Так получилось, что мой путь пролегал мимо кабинета Харриса. Но впервые увидела тут кого-то так рано. Вампиры не любили вставать с постелей раньше десяти и то в редких исключениях. Мы всё же больше ночные создания.

– Да сегодня, – подтвердил дуаль Нерик. – Повторюсь, чтобы не было никаких недоразумений. Вы проникните в сокровищницу, украдёте артефакты Кейров, а потом передадите их лично в руки послу Маркоса. Это ясно?

– Куда уж проще, – сухо проговорил отец. – Но напомню, что всё планировалось сделать только через год! Мы не готовы к перевороту!

– Как это часто бывает в большой политике? Мы всё изменили, Харрис. Что вы имеете против?

– Магистра Вуда, конечно же! – съязвил первый советник. – Его защита слишком непредсказуема! Меня поймают!

– Значит, сделайте так, чтобы этого не произошло, – нагло усмехнулся Войд. – А если у вас с этим трудности, то могу предложить очевидный выход.

– О чём вы говорите?

– О вашей милой дочурке, само собой. Она спит с нашим уважаемым магистром Блейком Вудом уже несколько месяцев. А вы не знали?

– Вы в своём уме? – возмутился отец.

А я похолодела. Мёртвое сердце сделало кувырок в груди и застыло где-то в районе пищевода, вызывая тошноту. Мой мир рушился на глазах. И что я могла со всем этим сделать? Абсолютно ничего! Разве что убиться об стену.