Вампиров не бывает

— Здоровые люди укрепляют нацию. Тогда как больные — ее ослабляют. Это факт, — объяснил мне Константин.

Ну, спорный факт, но каждый может иметь свое мнение. Ем дальше. За окном темно и дождь, скорее всего, промочу ноги, пока добегу до метро. Надо на кафедре завести дежурный зонтик и еще калоши. Сентябрь только что начался, еще все дожди впереди, так что экипировка пригодится.

— Все генетические болезни — это смрадные гниющие язвы на теле планеты!

Он чего, пришел мне аппетит портить?! Ему поговорить не с кем? Никто не хочет с ним общаться? Отодвинула тарелку — аппетит пропал — и решила дослушать.

— То есть, вы — за чистоту нации? — почесала лоб.

— За глобальную чистоту всего человечества.

У, это ты, мужик, круто загнул, человечество обязательно оценит твои потуги. Может, шутит?

— И каким же образом вы собираетесь воплотить в жизни столь грандиозный замысел? — заинтересовалась я. Не каждый день доводится беседовать с человеком, который живет мечтой осчастливить людской род.

— Почему ты решила, что я уже не начал осуществлять свой проект?

— Не могли бы вы уточнить суть проекта? Чистота нации — как-то неконкретно…

— Больные не имеют права на жизнь! — тихо сказал он мне, мрачно глядя на веселую публику вокруг.

— Вы предлагаете всем, у кого насморк добровольно пойти и утопиться в Москве-реке?

— Утрируешь.

— Ага! — я отхлебнула кофе и иронично улыбнулась собеседнику.

— Зря. Человечество не осознает, что катится к своей гибели. Я могу привести исторические примеры…

— Я тоже могу! Хватит, Константин, достаточно.

Только не надо мне сейчас про историю. У меня рабочий день окончился, а после работы я не хочу чувствовать себя доктором исторических наук. Мне уже и домой пора, не помню, открыта или нет форточка, если закрыта, то моя кошка сейчас мокнет на улице, пока я здесь в тепле кофе пью и сказки слушаю. Жалко же Милку, простынет, и что ее, топить? Как же чистота планеты? Только не за счет моей кошки.

— Дослушай меня до конца, пожалуйста! — он так это сказал, что я побоялась встать со стула и распрощаться с ним, как только что собиралась. — Предлагаю тебе присоединиться ко мне. Мы будем избавлять этот мир от чумы, от паразитов, которые могут оставить такое же больное потомство, как сами.

— По мне, так лучше медицину развивать…

— Уничтожить носителей заразы дешевле.

Три варианта. Первый: он решил, что мне восемнадцать, и таким нестандартным образом пытается привлечь к себе внимание наивной юной девочки, которая иначе бы не посмотрела на старого дядю. Второй: он за эвтаназию. Третий: он искренне верит в то, что говорит. Сейчас выясним.

— Константин, мне было интересно выслушать ваше мнение о перспективах человечества, но как вы можете определить, кто здоров, а кто болен? Вы врач? Нет? Ограбили поликлинику и украли все карты больных? Нет? Будем вместе караулить возле аптек, и убивать всех, кто покупает слабительное?

— Я владею большим количеством информации, — серьезно сказал он.

— Не смешите — так же серьезно ответила я.

— Пытаешься спровоцировать?

— Пытаюсь понять, стоит ли с вами связываться.

— Девочка, без меня ты пропадешь.

— Докажите. Выполните совсем несложное задание…

— Все-таки пытаешься, — огорчился он, принимая свое естественный злодейский вид.

Я не слушала. Залезла в сумку, вырвала из красивого блокнота листочек и написала на нем несколько имен. Четыре с одной стороны листа, три — с другой. Между именами оставила расстояние несколько строчек. Протянула собеседнику и смотрела, как он читает: Борис, Дмитрий, Евгений, Елизавета, Константин, Матвей, и… Миля.

— Что это значит? — подозрительно спросил он.

— Под каждым именем напишите, пожалуйста, номер телефона и домашний адрес. У вас десять минут, я пока кофе допью.

Если он дурак, пойду домой, вроде бы дождь закончился, а если умный, то еще поговорю. Послушаю, что предложит.

Константин долго смотрел на меня, то ли с восхищением, то ли со злостью, потом криво усмехнулся, и стал делать записи на листочке, сверяясь со сведениями из телефона. Десяти минут не пошло, как он вернул листочек мне. Сделав последний глоток кофе, принялась внимательно изучать листок. Адрес Евгения, Елизаветы и свой я знала. Не знала только имени восьмого — многодетного веселого прожорливого папаши. Но я его в листочек и не внесла, хотя место внизу оставила на всякий случай.

— Большинство людей, как я успел услышать, зовет тебя Милей, но иногда ты представляешься Людмилой. Возможно, тебе не нравится твое имя.

Не быть ему психологом. Он не угадал насчет имени. Хоть Даздраперма Тракторовна. Поэтому Миля Леонова не самый худший вариант. Я пожала плечами и промолчала.

— Не сомневайся, Людмила, все данные абсолютно точны.

— Ну, допустим, я вам верю, — протянула я, шустро пряча бумажку в карман. — Вы говорите, что мне угрожает опасность, и поэтому я должна вам помогать. Какова степень опасности?

— Ты не доживешь до конца этой недели.