Вампирские архивы: Книга 1. Дети ночи

В тот год, когда это вино было отправлено в один из винных погребов Дуоро — в девятьсот четвертом году, — я купил свой первый «мерседес». С тех пор прошло более тридцати лет; полагаю, у меня и сейчас был бы точно такой же «мерседес», если бы их продолжали выпускать. Страсть к этим машинам развилась у меня после смерти моего двоюродного дяди Генри, последнего представителя священников-спортсменов, увлекавшихся охотой. У него была собственная свора гончих, и он регулярно охотился с ними два дня в неделю, более пятидесяти лет. В юности дядюшка мог продержаться четырнадцать раундов против профессионального кулачного бойца. Все свое состояние он завещал фонду боксеров-инвалидов, которые из-за болезни не могли выступать на ринге. Впрочем, эксцентричный старик не забыл и своих родственников. Например, мне он оставил восемьсот соверенов «для выплат букмекерам, а также на разные глупости по твоему усмотрению». Я в это время находился в Ирландии, где наблюдал, как Женатци [41] выигрывает гонку на приз Гордона Беннета. [42] Получив деньги, я сразу решил, что ничто не доставит мне большего удовольствия, чем новенький «мерседес» мощностью в шестьдесят лошадиных сил, такой же, как у Женатци. Мой «даррак» мощностью в двадцать лошадей, как вы сейчас выражаетесь, неплохо бегал, но разве мог он сравниться с этим королем машин! Кроме того, я чувствовал, что именно такие «глупости» имел в виду дядя Генри, отписывая мне долю наследства.

Арчи Прендергаст и я отправились в мастерскую недалеко от Штутгарта, чтобы забрать нашу покупку. У нас родился совершенно грандиозный, потрясающий план. Брат Арчи, атташе в посольстве Австро-Венгрии, давно приглашал нас приехать к нему в Вену. Так почему бы нам не прокатиться на машине от Штутгарта до Вены? Мы знали, что до нас никто не совершал, столь дальние поездки, и почему бы нам не стать первыми? Разумеется, при достаточном запасе топлива и запасных покрышек. Вам, юнцам, не понять, как в те времена было трудно с такими вещами. Очень немногие владельцы автомобилей отваживались на далекие поездки, при этом запас топлива и покрышек приходилось высылать вперед либо поездом, либо на конной повозке. Еще не было заправочных автостанций, а автомастерские встречались лишь в крупных городах. «Ремонт на скорую руку» выполняли деревенские кузнецы. Думаю, вам трудно представить себе, какие опасности подстерегали в те времена автомобилистов. Прежде приходилось бесконечно менять покрышки, что невероятно по нынешним меркам. Вторая беда — пыль. По поводу механика можно было не беспокоиться, поскольку я заранее договорился с фирмой «Даймлер», предоставившей мне инженера-механика сроком на один год. В итоге этот механик проработал у меня почти десять лет — вот откуда Коллум, почти не понимающий по-английски, знает немецкий. Механик оказался огромным и толстым баварцем, сыном колесного мастера. Звали его Бауэр. Семь лет он проработал в фирме помощником мастера, и рекомендовал его сам знаменитый Еллинек, член правления кампании. Он сказал, что этот парень абсолютно надежен — он родился среди машин, рос среди машин и знает их как свои пять пальцев. Так и оказалось.

К концу июня у нас имелись автомобиль и механик. Машина представляла собой легкий и просторный четырехместный «руа-де-бельж», оснащенный по последнему слову техники — с лобовым стеклом и складным верхом. Мы считали это высшей степенью роскоши, поскольку у моего «даррака» было лишь жалкое подобие верха, а лобового стекла не было вовсе. Раз машине предстояло совершить дальний пробег, с двух сторон к кузову было прикреплено по запасному колесу, а сзади, как турнюр, болтались две покрышки. Для полного комплекта мы установили ацетиленовый генератор, который использовался для питания военных прожекторов; надо сказать, что светил он будь здоров — ни разу не подвел. На моем «дарраке» он почему-то гас, поэтому мне приходилось рассчитывать лишь на тусклый свет масляных фонарей. Наш автомобиль представлял собой потрясающее зрелище даже по сравнению с современными авто. Но что доставляло мне наибольшее удовольствие — не забывайте, мне было всего двадцать четыре года, — так это небольшой латунный рычажок на рулевом колесе. С его помощью машина могла издавать совершенно невероятный, душераздирающий свист!