Вампирские архивы: Книга 1. Дети ночи

Затем я вновь повалился на постель; послышались скрип и скрежет древнего механизма, и часы на башне пробили полночь. Внезапно меня осенило. Нужно выкурить сигару, возможно, она поможет мне успокоиться. Такого никогда еще не случалось со мной — я ожидал чего-то страшного.

Порывшись в карманах, я достал портсигар, но спичек, как назло, не нашел. Тогда я решил пробраться на цыпочках в комнату Арчи и поискать у него. Недолго думая, я открыл дверь своей спальни, хотя это далось мне с трудом — страх перед чем-то неведомым буквально сковывал меня по рукам и ногам. В коридоре никого не было. Я тихо подошел к спальне Арчи и осторожно открыл дверь. Портьеры в его спальне были отдернуты, окна широко распахнуты, комната залита ярким лунным светом.

Сначала я подумал, что Арчи приснился кошмар, поэтому он сорвал полог над кроватью и завернулся в него. Присмотревшись, я понял, что полог на месте, а Арчи с головой укрыт каким-то широким кожаным покрывалом, свисавшим с обеих сторон кровати. Странное покрывало, подумал я: напоминает два огромных крыла. Но это и в самом деле были два крыла, а между ними находилось что-то ужасное, покрытое густой шерстью и живое. Я видел, как оно дышит.

Не помня себя от ужаса, забыв обо всем на свете, я бросился к Арчи, чтобы оттащить от него жуткую тварь. Инстинкт подсказал мне, что действовать нужно без промедления, ибо я могу опоздать. Схватив тварь за выступающую кость, где предположительно находилась шея, я изо всех сил потянул ее на себя. Существо сначала сопротивлялось, затем внезапно оторвалось, издав чмоканье, похожее на звук, с каким с бутылки слезает резиновая соска, при этом с невероятной силой ударило меня крылом, словно разъяренный лебедь. От этого удара я отлетел к стене и мгновенно потерял сознание, успев подумать, что, наверное, переломал себе все кости. Я пробыл без сознания не более секунды, и, когда пришел в себя, в комнате было совсем темно, поскольку тварь сидела на окне, заслоняя собою луну. Задыхаясь от боли, я заставил себя сесть. Света в комнате хватило, чтобы разглядеть чудовище, и голова у меня пошла крутом. Между крыльев отвратительной твари находилось тело человека, распростершего руки, соединенные с широкими крыльями. Я видел эти тонкие белые руки: на уровне запястий они переходили в кожистые крылья. Вслед за руками я рассмотрел белые плечи и глубокий вырез белого вечернего платья. Это была графиня София! Она стояла на краю подоконника, развернув свои ужасные шерстистые крылья; ее лицо выражало крайнее возбуждение, прекрасные шелковистые волосы разметались по плечам. Графиня чуть приоткрыла губы, обнажив острые и длинные зубы, по ее подбородку стекала темная струйка, словно ребенок только что съел шоколадку и измазался. Это кровь, кровь Арчи стекала по белому атласному платью, тесно облегавшему точеную фигурку девушки. Возле меня стоял старинный комод из красного дерева. Опершись за него, я поднялся; рука нащупала тяжелый оловянный подсвечник. Собрав последние силы, я швырнул его прямо в лицо графини.

Подсвечник угодил ей точно между глаз и наверняка выбил бы мозги, будь она смертной. С пронзительным визгом графиня вывалилась из окна и начала падать туда, где высились сосны, но затем дважды взмахнула широкими крыльями и легко заскользила в сторону разрушенной часовни. Теперь у меня не было сомнений: в тысяча семьсот семьдесят восьмом году графиня Ваппенбург не умерла, а присоединилась к ужасному сонму живых мертвецов.

Я тяжело подполз к кровати. Ужасный удар монстра, к счастью, не повредил кости; возможно, я получил парочку растяжений.

Слава богу, Арчи был жив, хотя и потерял много крови. На его груди виднелись глубокие царапины, а на горле — две аккуратные дырочки. Не помню, как мне удалось одеть его и вывести из ужасного замка, населенного живыми мертвецами. Я тащил его по бесконечным коридорам, через тяжелые двери, через мост и по узкой горной тропе. Нам позволили покинуть замок, ничего не спрашивая, мы никого не встретили. Подняв голову, я заметил, что в лунном свете над верхушками древних башен кружат огромные летучие мыши, но они к нам не приближались. Невероятно тяжелый обратный путь занял несколько часов, и, когда мы добрались до разрушенной усыпальницы, занималась заря. Я горячо благодарил за это небеса, поскольку ни за что не пошел бы туда ночью. Из последних сил я добрался до машины, уложил Арчи на сиденье и потерял сознание.

Первое, что я почувствовал после пробуждения, это тепло утреннего солнца. Арчи, бледный и слабый, уже очнулся и пытался влить мне в рот персиковый бренди из своей серебряной фляги. У меня было такое чувство, словно я упал с крыши высокого здания. Рядом суетились Бауэр и наш возница, вернувшиеся из города.

Первым делом я спросил Арчи, что он помнит о прошлой ночи. Он ответил, что почти ничего: помнит, как в его комнату вошла София, склонилась над ним и нежно поцеловала в шею. Очнулся он уже в нашем «мерседесе», бледный, дрожащий и невероятно слабый.