Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови

Придя в гостиницу, мы расположились на красивой веранде. Вскоре до нас донесся шум вспыхнувшей ссоры. Грек затеял перебранку с хозяином гостиницы. От нечего делать мы прислушались. Спор продолжался недолго.

— Не будь у меня других постояльцев, я бы тебе сказал… — проворчал хозяин и поднялся по лестнице к нам.

— Скажите, пожалуйста, кто этот человек? Как его зовут? — спросил молодой поляк.

— А кто его знает, — пробормотал хозяин. — Мы его зовем Вампиром.

— Он художник?

— Еще какой! Рисует только покойников. Умрет кто-нибудь в Стамбуле или в округе, а у него уж готов портрет. Этот парень рисует заранее и никогда не ошибается, что твой коршун.

Старая полька в ужасе вскрикнула: дочь, побелев как мел, без чувств упала ей на руки.

Жених девушки спрыгнул со ступенек, одной рукой схватил грека за грудь, другой потянулся к альбому.

Мы устремились за ним. Оба они уже катались по земле.

Альбом был раскрыт, и на одном его листе карандашом нарисована голова молодой польки — глаза закрыты, вокруг чела мирт.

Кларк Эштон Смит

После своего раннего поэтического успеха Кларк Эштон Смит(1893–1961) начал, под влиянием своего друга Г. Ф. Лавкрафта, писать «страшные» и фантастические рассказы. Эдгар По и «Тысяча и одна ночь», читанные им в юности, дали Смиту материал и стиль для составивших его славу историй об ужасных смертях. Ныне он вместе с Лавкрафтом и Робертом Говардом считается одним из трех величайших авторов «Странных историй» — самого влиятельного палп-журнала 1920-1930-х годов, посвященного фантастике и сверхъестественному. Также он часто писал для таких первоклассных изданий, как «Удивительные истории» и «Необыкновенные истории», издававшиеся Хьюго Гернсбеком.

Во второй половине 1930-х годов, после восьмилетнего периода творческой активности, Смит впал в депрессию, вызванную смертью его матери в 1935 году, гибелью его друга Говарда в 1936-м, а также кончиной отца и Говарда Лавкрафта в 1937-м. В последующие четверть века он не написал почти ничего.

Еще в юности Смит увлекался живописью и графикой и достиг заметного мастерства, хотя в его работах и присутствовали недостатки, характерные для художника-самоучки. С прекращением литературных занятий он занялся лепкой, создавая с помощью лавы, песчаника, слюды и талька гротескные скульптуры, которые были под стать сюжетам его картин и рисунков и приносили ему совсем незначительный доход. Позднее издательство «Аркхэм хаус» начало издавать произведения Смита большими авторскими сборниками, выпустив в свет пять томов его прозы, в том числе «За пределами пространства и времени» (1942) и «Затерянные миры» (1944), и две книги стихов.

«Конец рассказа» был впервые опубликован в «Странных историях» в мае 1930 года.

Конец рассказа (© Перевод И. Тетериной.)

Это повествование было найдено в бумагах Кристофа Морана, студента, изучавшего право в Туре, после его необъяснимого исчезновения во время поездки к своему отцу в Мулен в ноябре 1789 года.

«Вот-вот должна была разразиться гроза, и, хотя до вечера было еще далеко, Аверуанский лес окутали зловещие коричневато-пурпурные осенние сумерки. Деревья вдоль дороги, по которой я ехал, превратились в черные расплывчатые громады, а сама дорога, смутная и призрачная, казалось, слабо колышется передо мной. Я пришпорил лошадь, утомленную нашим путешествием, которое началось на рассвете, и она, много часов недовольно трусившая вялой рысцой, галопом припустила по темнеющей дороге меж исполинских дубов, тянувших к нам свои корявые ветви.

С ужасающей быстротой на нас опускалась ночь, темнота превратилась в плотную цепкую пелену. Смятение и отчаяние заставляли меня вновь и вновь ожесточенно пришпоривать лошадь, но первые отдаленные раскаты грома уже мешались со стуком копыт. Вспышки молний выхватывали из тьмы дорогу, которая, к моему изумлению (я полагал, что нахожусь на главном Аверуанском тракте), почему-то сузилась и превратилась в хорошо протоптанную тропу. Я решил, что сбился с пути, однако не отважился вернуться в пасть тьмы, где сгущались косматые грозовые облака, а поспешил вперед, надеясь, что такая ровная тропинка выведет меня к какому-нибудь домику или замку, где я мог бы найти приют до утра.

Надежды мои вполне оправдались, ибо через несколько минут я различил среди деревьев проблески света и неожиданно очутился на опушке леса. Впереди на невысоком холме возвышалось большое здание, на нижнем этаже его светилось несколько окон, а крыша казалась почти неразличимой на фоне бешено мчащихся туч.