Вампирский роман Клары Остерман

– Данийцы и есть животные, Клара. Они похожи на людей, в основном ходят на двух ногах, у них даже есть руки и пальцы, но в целом они мало отличаются от собаки или кошки. Должен сказать, любая кошка умнее этих монстров, она хоть пару человеческих слов может запомнить: «нельзя» или «кушать». Данийцы же не говорят ни на одном человеческом наречье, только несут несуразную тарабарщину. Они уродливы настолько, насколько это возможно. Но заскучавшим богачам из столицы, которые никогда не сталкивались с монстрами в жизни, когда те нападают на наши деревни, кажется забавным держать их в клетках и на привязи. Экзотика стоит дорого.

– Это… отвратительно.

Тео выгнул бровь.

– Вы рассуждаете как избалованный цивилизацией человек, ни разу не встречавший этих тварей, и потому испытываете жалость. Их не за что жалеть. Они сжигают наши деревни, крадут детей, убивают и насилуют женщин. Они не люди и не звери, они нечто хуже. Данийцы прокляты Создателем. У них рога, чешуя, хвосты и клыки. Всё в них… неестественно. Уродливо. Благодарите Создателя, Клара, что выросли в своём глухом Великолесье, где ничего никогда не происходит.

– Не то чтобы совсем не происходит…

– А я вырос на побережье, куда эти монстры наведывались каждое лето. С детства мне пришлось научиться держать в руках ружьё и стрелять метко, чтобы попадать ровно этим тварям между глаз. Даже их кровь… она не алая – золотая! И глаза горят огнём. Я видел глаза данийцев так же близко, как сейчас вас, Клара. В то лето я остался единственным мужчиной в деревне, потому что все ушли в море. Я бы тоже ушёл, но сломал ногу. Мне было двенадцать, когда они ворвались в деревню на рассвете. И только надёжное ружьё и моя меткость остановили этих тварей, когда они ворвались в дом. А когда пули закончились, я добил последнего из них отцовским кортиком. И только благодаря мне они не тронули мать и младших братьев.

Он говорил это настолько горячо, с такой беспощадной решительностью, что мне стало не по себе, ведь я и вправду была слишком эгоистична, когда рассуждала о вопросах морали. Люди у Холодной горы не избалованы, как мы, счастливчики, что проживают в самом сердце Империи. Всё же не зря столь многие мои соотечественники покинули родные земли после Обледенения и устремились в Ратиславию за лучшей долей.

– Вы правы, Тео. Простите меня. Слава Создателю, я никогда не встречала этих тварей. Не представляю, каково это жить в постоянном страхе перед ними.

– Никакого страха, Клара, если умеешь хорошо стрелять и рубить головы, – хмыкнул он.

Я задохнулась от смеси смеха, возмущения и ужаса.

– Вы так легко говорите о столь страшных вещах!

– Простите, – он расплылся в совершенно обаятельной улыбке, – не хотел вас смущать.

– Я вовсе не смущена.

– Напугать…

– Не напугана.

– Тогда что? – Он переплёл длинные изящные пальцы и положил на них подбородок, придвигаясь чуть ближе.

А я снова не смогла устоять перед соблазном и повторила его жест.

– Очарована… той… пугающей игривостью, с которой вы говорите о смерти.

– Что ж, Клара, вам ли бояться смерти? Вы уже однажды её избежали.

– И это вы обо мне знаете.

– Я знаю о вас всё, – слишком решительно и вновь провокационно заявил он и тут же добавил: – И ничего. Но намерен узнать, Клара, каждый ваш секрет, каждый каприз, самый потаённый страх и самое постыдное желание. И вот увидите, обязательно узнаю.

– Зачем это вам?

Он откинулся на спинку стула, поднял кружку со сбитнем и, точно собираясь сделать тост, поднял её в воздух.

– Вы же теперь моя жена. Разве между супругами могут оставаться тайны?

Пусть это и была всего лишь игра, но вопрос его неожиданно застал меня врасплох и заставил всерьёз задуматься.

– Не знаю, – произнесла я, уставившись в свою кружку, наблюдая, как крошечные частички специй и трав кружили в водовороте сбитня. – Может, нам всем нужны свои маленькие тайны?

– Но это же сделает вас одинокой.

Я вскинула удивлённый взгляд. Тео тоже переменился. Его выразительные глаза смотрели чуть в сторону, куда-то мне за плечо, хотя я сидела спиной к стене, и там ровным счётом не было ничего интересного.

– Только открывшись другому целиком и полностью и познав так же целиком и полностью его в ответ, мы сможем перестать быть одиноки. Разве не этого жаждет каждый человек? Найти равного себе, того, с кем не останется никаких границ и недопониманий. Кого-то, кто с тобой одной крови.

– Так не бывает. Мы… мы личности. Каждый из нас.

– Хм…

– В природе, если одна клетка поглотит другую, вторая просто перестаёт существовать, растворяется в первой. Для неё это смерть.

– Смерть… людей обычно пугает смерть. Поэтому мы так боимся стариков.

– Я не боюсь…

– Не лицемерьте и не кокетничайте. Вам идёт второе, но не теперь. Все боятся смерти, поэтому нас так отвращают старики.

– Меня не…