Вампирский роман Клары Остерман

На своих тонких длинных ногах он казался слишком высоким для маленькой мрачной избушки, и Шелли будто и самому было тесно в доме, потому что он невольно сгибал шею, точно боялся стукнуться головой о потолок, хотя в этом всё же не было необходимости.

Шелли дошёл до груды наших вещей, складированных в углу избы, нашёл свой саквояж и принялся там рыться. Зазвенели стёкла и металл. Доктор явно возит с собой больше инструментов, чем одежды.

– Что такое? – Афанасьев крутил головой, переводя взгляд с одного на другого, пока мы с Сестрой держались в стороне у двери. – Что случилось? Кто это был?

– Доктор Остерман и его мутанты, – ответил я, и, впервые произнеся это вслух, точно признал, наконец, правду: доктор Остерман на самом деле научился превращать людей в чудовищ, и, если прежде, судя по рассказам, они ему не подчинялись, то теперь оказались куда послушнее. Настолько послушнее, что он привёл их в монастырь, пытаясь… освободить вампира? Убить его?

– Он искал Клару, – ошарашенно произнёс я, но тут Шелли наконец-то нашёл то, что искал и, доставая из саквояжа кожаную папку, воскликнул:

– Я рассказать всё!

И, точно великую святыню, он опустил папку на деревянный стол.

Сестра Марина подошла ближе и зажгла ещё несколько свечей, расставила их на столе. В избе сразу стало светлее, хотя за окном по-прежнему чернела ледяная зимняя ночь.

– Что это? – спросила Сестра.

– Мои… – Шелли помахал пальцами, подбирая верное слово.

– Исследования, – подсказал профессор Афанасьев.

Лицо его переменилось, растерянность стёрлась, и на смену пришло сердитое сосредоточение. Он явно видел эту папку прежде и знал, о чём пойдёт речь.

В папке доктора Шелли много рисунков чудных существ, похожих на людей, только с чешуёй, рогами и копытами. Я заметил схемы анатомического строения – очевидно, зарисовки вскрытий, и на схемах этих у существ причудливые мутации и уродства навроде поросячьих пятачков, жабр и хвостов. Если бы я увидел эти причудливые рисунки впервые, так посчитал бы их очередной фантазией художника наподобие тех, что видел в Белградском Музее редкостей кунсткамере. Но теперь я готов поверить в правдивость всего, что он рассказал.

– Вы же слышали о данийцы? – спросил Шелли меня с Сестрой.

– Чудовища с Островов Дракона, – кивнул я. – У нас любят такими пугать в балаганах.

– У ваших балаган нет денег на наш данийцы, – высокомерно фыркнул доктор. – Это дорогой раб. Очень дорогой. И это не чудовищ.

– Мутант, – догадался я, вспоминая рассуждения доктора.

– Именно, – он торжествующе ткнул в меня пальцем и этот же палец перевёл на папку. – Мутант. Создание природы… а в случай доктор Остерман – человек.

– Так, получается, доктор Остерман создал… данийцев?

– Нет-нет-нет, – замотал головой Шелли и открыл папку, сразу доставая иллюстрацию, явно вырванную из какой-то книги. – Вот.

Сестра Марина, щурясь, склонилась над столом, разглядывая рисунок.

– Какие уродцы. – Она осенила себя священным знамением. – Создания Аберу-Окиа, не иначе.

– Создания Золотой силы, – возразил доктор Шелли. – Это… ох, профессор, – его лицо вдруг стало жалостливым, точно у маленького ребёнка. – Просить, помогать.

Афанасьев, стоявший у печи, скрестив руки, нахмурился.

– Да, конечно, – проговорил он, взлохмачивая пшеничные волосы. – Разрешите… разрешите мне рассказать вам, что знаю сам. Пусть я и специализируюсь на мифологии Ратиславской Империи, но в силу профессии знаком с мировой мифологией… хотя в данном случае верно сказать: историей. Вы же видели карту Островов Дракона?

– Четыре острова к западу от Лойтурии, – кивнул я. – Дикие, необжитые места. Из четырёх островов вроде бы только на Брюфоморе есть цивилизованные города.

Если, конечно, брюфоморцев можно назвать цивилизованными. Впрочем, доктор Шелли всё больше заставляет меня поменять к ним отношение. Возможно, это предрассудки, хотя тяжело уважать нацию, происходящую от пиратов.

– Именно так, – подтвердил Шелли. – Только Брюфомор. Колонизировать все острова очень сложно. Почти невозможно. Там живут данийцы.

– Чудовища… – Сестра снова осенила себя священным знамением.

– Мутанты! – поправил Шелли. – Дети Золотой силы. Как здесь, в Великолесье.

– Вы что такое говорите? – возмутилась Сестра. – У нас нет и не было таких чудовищ отродясь.

На это доктор громогласно и даже издевательски захохотал.

– О, нет, Сёстры, – он выпучил глаза, широко улыбаясь. – Как раз у вас их озеро озером.

– Пруд пруди, – подсказал Афанасьев. Кажется, профессор обучает доктора нашим фразеологизмам и поговоркам, иначе не понимаю, откуда иностранец вообще знает такие выражения.

Шелли ткнул рукой в сторону окна.

– Ваша Злата – ведьма из Великий лес.

– Она святая, – возразила Марина, недовольно поджав губы.

– Ведьма! – воскликнул с торжеством Шелли. – И вы – тоже. Я видеть.

– Мы, Сумеречные Сёстры – последователи княгини Златы, мы благословлены…

Она произносила это как выученный назубок текст, как поговорку или молитву, точно ей уже приходилось не раз это повторять.

– Цыц! – доктор прижал палец к её губам. – Ведьмы!