Вампирский роман Клары Остерман

– Уже слишком поздно, моя дорогая Клара, – прошептал он, ласково почти невесомо проведя кончиками пальцев по моей холодной щеке.

Я видела, как застывшие снежинки бриллиантовой россыпью сверкали на его светлых ресницах. И взгляд – ясный взгляд ледяной родниковой воды и заснеженных горных вершин – приковал меня к месту.

– Уже поздно, Клара, – повторил он. – Сказка отравила тебя, и ты не найдёшь покоя в обыденном мире, что существует в иллюзии. Этот мир людей, не знавших страсти и печали, лежит под толстым льдом равнодушия. Они существуют, подчиняясь законам и нормам приличия, скрывая души под строгими одеждами и пытаясь сдержать его десятком правил, пуговиц своих костюмов и религиозными устоями. Но ты… твой лёд уже сломлен. Вкусив обжигающий горький мёд настоящей жизни во всех её красках, ты уже не сможешь жить как прежде, прикрывшись пыльным плащом разумных доводов. О нет, Клара. Отныне всегда и повсюду тебя будет преследовать голод. Он станет истязать тебя, рвать на части, толкать на безумства и отчаяние, но никогда и ни за что не оставит в покое. Теперь, дорогая моя, ты отравлена любовью.

И он, придвинувшись ещё ближе, не отрывая колдовских глаз от моих, коснулся холодными мягкими губами моих. Мой первый поцелуй. Я отдала свой первый поцелуй Теодору Генриху Карнштейну.

И я совсем, совершенно не знаю, что об этом думать. Может, и вправду не стоит думать вовсе? Может, нужно хотя бы чуть-чуть, хоть на краткое время просто… ощущать?

Значит ли это что-то для него? А для меня?

Или это просто вино?

Я не успела осмыслить всё это, да оно теперь и неважно, потому что в эту минуту лагерь снова ожил, и откуда-то из-за кибиток показались женщины во главе с Витой.

Фарадалка шла уверенно, быстро, почти пританцовывая, отчего её длинные юбки развевались, точно крылья. В руках она держала небольшой деревянный ларец. Помню, я подумала, что это мог быть подарок для меня. Что ж, почти не ошиблась.

– Наша спасительница Клара! – позвала она хрипло, и все собравшиеся у костра встрепенулись.

Женщины за спиной Виты встали полукругом, ожидая чего-то.

Я смутилась, когда всеобщее внимание сосредоточилось на мне.

– Клара! – повторила Вита. – Я как телепта этого табора хочу выразить тебе благодарность.

– Что ты, не стоит, – помню, пролепетала я.

– Стоит! – настояла Вита. – Ведь ты спасла нас всех. Пойми, без путэры мы, фарадалы, не можем долго жить. Сумеречные Сёстры украли её из своих алчных целей, не заботясь о нашем здравии. Мы для них не люди, но ты помогла нам, пусть и ради своей выгоды. – Она бросила короткий взгляд в сторону Тео.

Я не привыкла, чтобы на меня обращали столько внимания и потому потупила взгляд. А это было ошибкой. Стоило наблюдать за ней внимательно. Глаз не отрывать. Но откуда же я могла знать?

– И в благодарность мы хотим показать тебе нашу главную святыню. Подойди, – последнее слово она произнесла совсем негромко, так, что это заставило только сильнее прислушаться и послушаться.

В моей памяти ярко отпечатались улыбающиеся лица женщин, когда они вдруг расступились, подпуская меня к Вите и встали в круг.

– Это солнце богов, что хранит нас от тьмы, – с трепетом произнесла Вита своим прокуренным голосом.

Нежно я провела пальцами по резной крышке с изображением солнечного круга и мирового древа.

– Открой, – прошептала Вита.

И стоило мне поднять крышку, в лицо хлынул яркий свет. Сладкий, чарующий, он сбил меня сотней голосов и порывом тёплого ветра. Грудь наполнила нега и счастье, безудержное счастье. Тьма во мне отозвалась на свет и вдруг голодно распахнула пасть. Я потянулась навстречу Золотому огню, теряясь в водовороте звуков и чувств, как вдруг нечто обжигающее, горячее навалилось сверху и прижало к земле.

Из груди вырвался вопль. Боль… ох, я не могу передать эту боль. Всё тело моё прожгли десятки горящих нитей. Фарадалки черпали силу из путэры и жгли, жгли меня, связывали.

– Прости, Клара. – Вита вдруг присела на колени так, чтобы заглянуть мне в глаза.

А я, связанная её колдовством, лежала на земле, как дикий пойманный зверь, и истошно кричала от боли, рыла ногтями снег и землю, но не могла вырваться.

– Но после того, что ты сотворила у монастыря, я не могу оставить тебя в живых. Ты чудовище…

Я слышала крики Тео и звуки борьбы. Краем глаза увидела, как Вита зачерпнула силу из путэры, и огромный шар света направился ко мне.

А дальше…

Дальше случилось то же, что и у монастыря. Меня поглотила тьма…

Тяжело собраться с мыслями и описать всё случившееся. Но я должна оставаться честной.

Это… я не хочу думать, что всё это совершила я. Но это правда…

Когда я пришла в себя, лагерь уже молчал. Светало. От потухшего костра поднимался тонкий дымок.

Я держала на коленях Замбилу, допивая кровь из её разодранного горла.

И все остальные в лагере лежали там же: окровавленные, разодранные на кусочки, обескровленные.

Кровь. Кровь. Кровь. Она была повсюду. Красная. Липкая. На губах, на руках, на одежде. Ей оказалась залита вся земля вокруг, и снег побагровел, впитав её.

И люди… все люди в лагере были мертвы. Убиты. Нами. Мной.