Вампиры

Вот же дерьмо! На эту сторону упали Джек с Адамом и вампир!

Он так резко повернулся к другому выходу, что чуть не упустил Кота. Но те двери – в конце длинного, похожего на туннель коридора, по стенам никаких окон, только витрины и отражения в стекле. Может, не стоит туда наобум? Лучше чуть выждать, разведать?

Но слишком много страха и усталости, остановишься – и больше не отважишься двинуться. Так что он просто подошел к стеклянным дверям, толкнул их бедром, вышел на тротуар, и – на другой стороне улицы стоял «блейзер».

– Глупая ты баба! – с восхищением заорал Феликс и побежал.

Когда добрался, Даветт уже завела мотор и открыла дверь. А улыбалась… так много добра, света, счастья и вообще чего угодно в этой улыбке.

Потом она заметила, что их всего двое.

– Что? Но где…

Феликс не дал договорить, заорал:

– Все здесь. Давай, гони! Ну?!

Она заколебалась, но лишь на секунду, рванула рычаг передач, шины взвизгнули и «блейзер» понесся в ночь, проскочила на светофор, свернула на одностороннюю улицу – и только тут Феликс понял, что они кружат вокруг чертова отеля!

– Ох, нет, – только и успел он выговорить.

Но она уже свернула еще раз, ехала перед отелем и собирающейся толпой зевак.

– Давай! – завопил Феликс. – Быстрей! Не тормози!

Она чуть глянула на него и подчинилась, вдавила педаль до упора, промчалась мимо бледных лиц и разинутых ртов, мимо машин, затормозивших у толпы, – и все остались за спиной.

Но Феликс успел заметить.

Единственное тело, окровавленное, исковерканное. Адам.

Но должно быть три. И было три, он же видел их. Зачем твари мертвое тело Джека?

Что?!

Глава 29

Всё было бы так просто, если бы самолет в Рим отбыл на следующий день. Но оказалась куча бумаг, документов, официальная возня. Спасло лишь то, что Ватикан – суверенное государство, способное выдавать собственные паспорта. Даже и с тем пришлось ожидать три дня.

Их наполнили ожидание, размышление и скорбь.

А поразмыслить пришлось о многом.

Кот думал быстро. Уже на первый день, когда сидели и без охоты ковырялись в заказанной в люкс еде, Кот вдруг робко глянул на Феликса и промямлил: «Спасибо».

И что бы это значило? Спасибо за то, что спас меня? Или за то, что отправился на спасение Джека? Или за то, что не позволил выброситься с террасы? Или всё вместе?

А где тут разберешь. Потому он просто пожал плечами, и все. Ведь если подумать, то ничего он тогда толком и не сделал.

Так странно.

Всякий раз, когда он вспоминал себя на той проклятой террасе, – мурашки по коже и волосы дыбом. Мать честная, как же он перепугался!

Но всякий раз вспоминалась и глумливая ухмылка мелкого божка.

Ох, как тогда он разозлился, как захотел надрать задницу! Но, в общем, страх был куда сильней всех прочих желаний.

И остался. Ведь они где-то поблизости, выжидают, ищут. Ведь они знают, кто охотился на них, и хотят отомстить. Нутром чувствуется – рыщут и хотят.

Двое других тоже чувствовали это. Феликс видел это и в словах, и в жестах, и в том, как они вздрагивали всякий раз, когда звонил прибывший на этаж лифт – он был рядом с люксом. Оттого после первой же ночи Феликс заставил всех переселиться в конец коридора. Успокоиться помогло, но, конечно же, проблемы не решило. Выживших могут обнаружить, он, Феликс, может погибнуть. Но непременно успеет надрать пару задниц напоследок.

Ох, стрелок, какая ж ты развалина!

А еще ведь на руках и Даветт. И надо заставить себя сходить в душ.

На всем пути из «Адольфуса» в отель Кот не сказал ни слова. А когда добрались до своего люкса, прямиком направился к мини-бару в углу и попытался его осушить. Кот без малого преуспел и через час перешел в коматозное состояние. Даветт помогла Феликсу оттащить бедолагу в спальню – в люксе их было две.

Потом Феликс стоял и глядел на то, как несчастный трясется и корчится от хмельных кошмаров.

– Приятель, мне очень жаль твою семью, – прошептал Феликс и ушел.

Даветт ожидала его на диване в гостиной. Она похлопала по сиденью рядом с собой и попросила:

– Расскажи мне.

Лишь тогда он вспомнил, что она ничего не знает о случившемся. Бедная девочка. Сам бы он вряд ли бы столько терпел.

Феликс послушно уселся рядом, у стакана с чем-то хмельным, приготовленным Даветт для него, и начал говорить.

Отчего-то рассказ занял чертовски много времени. Трудно уложить в пару слов ту жуть, а еще то, как сходил с ума. Про такое и самому думать не хочется. И навалилась неимоверная усталость. Он ни разу и не глянул на нее, пока рассказывал.

А она придвинулась ближе. Не прильнула, нет – но он ощущал ее тепло. И услышал, как в конце рассказа она заплакала. И не только услышал, но и почувствовал. И встал и налил себе еще, а когда вернулся, сел чуточку ближе.

Когда он договорил, стало очень тихо. В мире осталось их только трое, и только двое не спали, а ночь за окном наполнял ужас. В гостиной, в комоде с распахнутыми дверками, стоял большой телевизор, а на столе лежал пульт. Чтобы прогнать тишину, Феликс принялся давить на кнопки.