Вампиры

Сделалось уже то ли совсем поздно, то ли слишком рано. Остались только закоренелые: команда Ворона, три копа, включая шерифа, отец Эрнандес и Бэмби. Кто-то предложил пойти самим и отыскать женщин. Отправиться, так сказать, в великий поход. Идею встретили восторженными криками, но тут кто-то указал на практически иссякшую выпивку.

Полицейский напомнил всем, сколько сейчас времени. Хозяин винного уже давно закрылся и отправился домой, в кровать. Но шериф Ортега жаждал искупить вину. Ведь они уже, по большому счету, ограбили банк. Ну что после такого взломать винную лавку?

– Сперва шлюхи! – пропищал Бэмби.

– Я слишком пьян, чтобы трахаться, – проворчал Энтони, встал и уронил Бэмби головой вниз.

– Да ты шутишь, – указал Ортега.

– Никаких шуток. Я слишком пьян и потому могу только пить.

Затем Энтони по-лекторски воздел указательный палец и объявил:

– Но для того, чтобы пить, мне надо проблеваться. Э-э, пардон.

Дух товарищества быстро выродился в крикливую перебранку болельщиков на соревнованиях в колледже.

– Сперва выпивка!

– Нет, секс!

– Выпивка!

– Секс!

– Выпивка!!!

– Секс!!!

Кто-то заорал:

– Давай чего легче грузить!

Его возмущенно отмутузили.

Всеобщим спасителем решил выступить Бэмби и счастливо пропищал:

– У меня снаружи фургон. Нагрузим и того и другого!

– Да!!! – заорала толпа.

Бэмби картинно раскланялся, осторожно, пошатываясь, приблизился к двери, раскрыл ее…

И на него прыгнул вампир. Тварь всадила когти глубоко под ребра, потянула – и раскрыла грудную клетку будто дверцы шкафа!

Бэмби умер, дико вереща, расплескивая кровь и потроха, свалился на пол жалкой кучкой. Вампир метнулся в комнату, кинулся на всех, так чертовски, до невозможности быстро. Первая жертва, парень из пикинеров, успел только прикрыть локтем лицо, а тварь переломала руку, раскроила его от глотки до плеча. Тот заорал. Господи Христе, как он заорал!

Где же арбалеты, чертовы, грёбаные арбалеты? Отчего-то Ворон мог думать только про них, повернулся, осматривая комнату и на мгновение упуская вампира из виду. Это ж единственный способ остановить тварь, а еще ведь ночь! Грёбаная ночь.

Может, и арбалет тут ни хрена не поможет, но вон он, прислонен в самом конце стола, под лампой. Ворон кинулся к нему через диван, забитый перепуганными насмерть смертными. Они только сейчас поднимались на ноги, потому что все так до невероятия быстро, слишком быстро для них. Но этого же не может быть, как же это? Ведь работа сделана, уже вечеринка, все отлично…

Ворон столкнулся в прыжке с головой кого-то встающего с дивана и влетел правым плечом прямо в острие болта.

Господи!

Он повертел стрелу, выдернул из плеча, разодрав и мясо, и рубашку.

«Ох мать вашу, господи!»

Кровища хлещет, от боли темнеет в глазах, лампа закачалась, упала на ковер рядом с головой, замигала. Ворон встал на колени, опустошенный и окровавленный, и наблюдал разворачивающийся в стробоскопическом моргании кошмар.

Тьма.

Свет. Дэвид Дейо в прыжке, достойном «черного пояса» карате, боком правой ступни рубит вампира под подбородок, где тонкая шкура. Звук такой, что у любого нормального человека от удара, наверное, отлетел бы череп.

Тьма.

Свет. Тварь схватила Дэвида… ох, мать, она схватила его за хребет, будто за ручку чемодана, и лупит им то об потолок, то об пол. Дэвид уже давно мертв, все его кости переломаны, конечности болтаются будто у куклы. Энтони… ох, здоровенный парень врезается плечом, хватает вампира будто на чертовом реслинге…

Тьма. Грохот и звон в паре футов.

Свет. Тело Энтони висит на подоконнике разбитого окна и жутко, медленно соскальзывает, ноги запутались в занавесках, пах-пах, лопаются кольца, оборванная занавеска мягко летит на пол, прикрывает тело. Рядом появляется Кот, шипит на ухо: «Да, да, окно!» Будто таким и был с самого начала план Энтони.

– Что? – заикнулся Ворон, – но он понимал: Кот прав.

Осталось только спасаться бегством. Тварь ревела и убивала, неуязвимая в ночном мраке. Шансов нет. Подталкиваемый Котом, Ворон сунулся к окну и глухо застонал от боли, когда Кот пихнул в раненое кровоточащее плечо.

– Ты ранен? – изумленно выдохнул тот.

– Мы все уже трупы, – пробормотал Ворон.

Снова тьма. Ворон пропихнулся сквозь остатки стекла и приземлился на что-то мягкое и мертвое, похожее на старого верного друга. Но сейчас не надо про это думать. Он поднялся, обернулся. Где же Кот, старина Вишневый Кот, без него вообще не имеет смысла…Свет снова включился – и вот он, Кот, рядом, и помогает стоять, а в окне виден отец Эрнандес, вовсе не безъяйцевый. Он тычет краем огромного серебряного креста в лоб чудовищу и умирает, обезглавленный небрежным, почти ленивым ударом.

Повсюду ужас и кровь – на стенах, на потолке. Оцепеневший от страха шериф торчит столбом посреди парковки и глядит на старый потрепанный «кадиллак» рядом с патрульным пикапом.

– Джек, ради бога, – простонал Кот.

Джек вдруг понял, что страх и слезы в глазах Кота – из-за неудачника босса. Кот боится его потерять, боится не суметь увезти отсюда.

Ворон не мог видеть, как плачет Кот, и потому побежал.