Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид

— Нравится подарок? — передала мать Кате растение с маленькими голубенькими цветочками. — Ты же знаешь тетю Галю, у нее не квартира, а самая настоящая оранжерея! Вот, тебе передала, — рассказывала Валентина Васильевна, быстро развешивая куртки и расставляя обувь на полочку.

— Устали, с ног валимся! — Отец бросил в угол елку, буркнув: — Завтра, Валь, поставим в воду. Поздно, сейчас спать.

Катя переминалась с ноги на ногу, загораживая проход в свою комнату.

— А ты чем занимаешься? — оттесняя ее в сторону, спросила мама.

— Я, я… — Катя увидела, что мамина рука легла на ручку двери, и выпалила: — Я уже сплю! Сплю.

Не помогло — мама вошла в комнату и включила свет.

— Где же ты спишь? — изумилась Валентина Васильевна. — Постель не разобрана, сама вся одета… — Мать взялась за край покрывала, а Катя воровато огляделась. Влада нигде не было видно.

«Наверно, в шкафу», — подумалось ей. Совсем не вовремя вспомнились анекдоты на эту тему — она не выдержала и тонко хихикнула.

— Ты чего? — Мама перестала взбивать подушки и нахмурилась. — Как отметила? Что за семья у этого мальчика?

— Семья, семья, ну… — замямлила девушка, косо поглядывая на шкаф, — обычная, ничего особенного.

Валентина Васильевна отогнула край одеяла и вытащила из-под подушки сиреневую ночную рубашку. Потом заметила на краю постели цепочку.

— Он тебе подарил?

— Да. — Катя повесила на руку ночную рубашку, надеясь, что мать заметит и поскорее уйдет, но не тут то было.

— А на меня он, знаешь, не произвел впечатления, — обронила мама, разглядывая цепочку с подвеской. — Что-то в нем мне не нравится…

— Наверно, главное, чтоб мне нравилось, — краснея, сказала девушка.

Валентина Васильевна вздохнула, снова уставилась на цепочку и, посоветовав: «Ложись, дочка, ложись», начала рассказывать:

— Видела бы ты, какой парень у твоей двоюродной сестрицы. Помнишь ее, Светку?

Катя помнила. Сестра была младше ее на год. С одиннадцати лет та успела перевстречаться чуть ли не со всеми парнями в своем микрорайоне. Из школы ее вышибли за неуспеваемость, сейчас училась в ПТУ.

— Тимой зовут, — продолжила мама, — такой обходительный, такой галантный, Светку обожает! В круиз собирается везти вокруг света. Представляешь?

Девушка кивнула и быстро пошла в ванную, уверенная, что, когда вернется, мама уже уйдет.

Ошиблась.

Мать сидела на кровати и разглядывала диск.

Ничего не оставалось, пришлось надеть ночную рубашку и лечь в постель. Лишь тогда Валентина Васильевна спохватилась, сложила подарки на тумбочку, выключила в комнате свет, но, прежде чем уйти, сказала:

— Подумай как следует насчет Влада своего… Чует мое сердце нехорошее.

— Спокойной ночи, — пожелала Катя. Мама всегда умела подбодрить. Всюду ей виделось, слышалось, чудилось нехорошее. Одно раздражало — на этот раз, похоже, она не ошиблась.

Девушка подождала, пока стихнут за дверью шаги, и тихо позвала:

— Влад…

— Поговорим, когда твои родители лягут спать, — послышалось из-под кровати.

Катя свесилась с постели. Молодой человек лежал на спине, положив руки под голову. В темноте, рассеиваемой светом, исходившим от окна, блестели зеленые глаза.

— Ты можешь вылезти.

— Мне удобно тут, — возразил он.

Ожидание текло медленно-медленно. За час, который пришлось молча лежать, глядя в потолок, Катя чего только не передумала. То ей казалось, будто она слышит лишь собственное дыхание, то вдруг в голову ударяло, что все — лишь сон.

Как только дверь родительской комнаты негромко хлопнула, Катя не выдержала и спросила:

— А как мне теперь тебя называть? Ведь Влад ненастоящее имя…

— Как нравится, — отзывался молодой человек. — Возможно, очень скоро тебе не захочется называть меня по имени совсем… и видеть тоже.

Сердце болезненно сжалось, Катя набрала в легкие побольше воздуха и процитировала:

— «А еще мы пьем кровь!» — Она подождала, скажет ли он что-нибудь, и пояснила: — Это слова Анжелики: «А еще мы пьем кровь».

— Я помню.

Возникла пауза.

— Почему она так сказала? — Катя крепче стиснула одеяло. — Это шутка, да?

— Меня зовут Вильям Нортон, — негромко произнес молодой человек, — я родился в провинции Англии в тысяча пятьсот восемнадцатом году. Почти пятьсот лет назад. Анжелика не солгала…

Катя села, вплотную прижав к себе колени.

— Вы что же, как та графиня?… — Девушка осеклась.

— Елизавета Ботари? — усмехнулся Вильям. — Нет, мы другие. Кровь, источник нашей жизни, как вашей, — пища.

— А клыки есть? — шепотом спросила Катя.

— Есть.

— А гробы? Спите?

— Гробы по желанию… Спим два раза в неделю. Достаточно пяти-шести часов.

— Осиновый кол, чеснок, серебряные пули, — дрожащим голосом перечислила она.

— Нет. Солнечный свет.

— Поэтому ты никогда не выходишь днем! — осенило девушку.

Вильям под кроватью пошевелился, а затем его голова показалась возле тумбочки. Молодой человек положил локти на постель.

Катя непроизвольно отодвинулась. На языке крутился вопрос, которой она не осмеливалась задать.

— Не бойся, — мягко попросил Вильям, — для меня ты больше, чем источник жизни… как и любой другой человек. Я не пью кровь людей, только животных.