Лайонел отступил к двери, пообещав: «Я вернусь ближе к ночи и объясню», затем спешно вышел из дома и зашагал к своей машине.
Когда мышь приземлилась ему на плечо, он сквозь зубы процедил:
— Ну спасибо тебе, черт дери, советчица!
Мышь нахохлилась, укрывшись крыльями.
«А я что… мы с тобой, между прочим, смотрели в одну и ту же газету!»
В следующий час до дома она не произнесла ни слова, лишь хитро посматривала одним глазом. А он совершил несколько звонков, один из них был владельцу газеты Давыдову, с приказом немедленно изъять тираж.
Лайонел вошел в дом и первым делом устремился в комнату Ксаны. Служанка оказалась там, стояла возле стены, одетая в обтягивающее белое платье, с распущенными русыми волосами. Если бы за долгие годы не изучил ее так хорошо, молодой человек подумал бы, что та ждала гостей, но он прекрасно знал, ждала она его. В руках девушка сжимала большую садовую ромашку, с ярко желтой бархатистой сердцевинкой и длинными белыми лепестками идеальной формы.
Пару секунд они смотрели друг на друга, затем Лайонел тихо прикрыл дверь.
— Я предупреждал тебя держаться от нее подальше.
Ксана вздернула подбородок и насмешливо спросила:
— Разве она чем-то отличается от других? Мне казалось, тебе нравится наша игра! — Девушка сделала полшага ему навстречу. — Помнишь, зимой я отбила у тебя ту смешную блондиночку, которая называла тебя «котиком». Тогда ты пришел ко мне отпраздновать с бутылкой лучшей крови, ты смеялся, мы занимались любовью… что изменилось?
Молодой человек покачал головой.
— Позволить одной шлюхе подшутить над чувствами других моих шлюх, быть может, в нашей скучной вечности это и забавно. Я даже простил тебе Анжелику, полагая, что такая победа дорогого стоит. Три года ты обхаживала эту неприступную крепость. Я защитил тебя, когда Анжелика после вашей ночи требовала порвать тебя на лоскутки за твою шутку. Но сейчас, малыш, ты слишком неосторожно решила поиграть с моими чувствами. — Он холодно улыбнулся. — Все еще надеешься, мне станет смешно?
Девушка чуть отступила, прошептав:
— Ты забыл меня.
— Ну что ж, ты напомнила о себе! Тебе ли не знать, как заканчиваются истории, в которых кто-то не смешно надо мной подшутил!
Ксана отпрянула к стене, когда он сделал шаг вперед.
— Лайонел, ничего не было! Она отказала мне, если эта девчонка такая особенная для тебя, то…
Молодой человек взял ее за подбородок.
— Ты умрешь не потому, что она особенная для меня, а потому, что она стала особенной и для тебя. Поздравляю, милая, вот оно — величайшее признание твоего таланта. Вряд ли кто-нибудь, увидев тебя впервые, способен понять, какой поразительной силой притяжения ты обладаешь. Уж если тебе по силам оказалась Анжелика Тьеполо, то совратить Катю труда не составит. А поскольку она тебе очень нравится, ты приложишь все усилия.
Губы девушки задрожали, та с трудом вымолвила:
— Она ничего для меня не значит, я всегда любила только тебя. С самой первой нашей встречи.
— Да, и тебе известно, ты значила для меня больше, чем другие женщины. Мы неплохо проводили время. Увы, ничто хорошее не длится вечно, для вечности уготовлены лишь страдания.
— Лайонел, пожалуйста…
Она не договорила, перед девушкой вырос огромный ягуар, припечатавший ее мощными лапами к стене.
Садовая ромашка на толстом стебельке выпала из пальцев и приглушенно упала на пол. Нежные белые лепестки безобразно изогнулись.
А через секунду возле цветка, по стене медленно осело тело, на круглом миловидном лице застыло выражение ужаса, остекленевшие глаза смотрели испуганно, удивленно, и в них, точно в зеркале, навсегда застыла последняя мольба.
Молодой человек приблизился к кровати, нагнулся и выбил одну дощечку в полу, за которой располагался небольшой тайник. Там лежал прозрачный пакет, в нем газетные, журнальные вырезки и другие вещи. На самой верхней иллюстрации были изображены он и Катя.
Лайонел вышел из комнаты, застегивая запонки на рубашке. Когда-то это делала для него Ксана. Она много чего делала и много для него значила. Еще зимой, если бы мог заглянуть в будущее и увидеть, что вскоре прикончит свою любимицу, не поверил бы. Ксана являлась для него чем-то вроде символа, реликвии его дома, его города. Но с тех пор как в его жизни появилась особенная драгоценность, все прежние он без сожаления был готов выкинуть.
Молодой человек почувствовал на себе взгляд и обернулся. Перед ним стоял брат.
— Давно тут? — поинтересовался Лайонел, застегивая рубашку.
— Только пришел.
Лайонел коротко рассмеялся.
— Ну да, ну да, укоризна в глазах, поймал неверного, как я сам не догадался. — И направился в сторону лестницы.
Когда он уже почти поднялся на второй этаж, Вильям очутился рядом.
— Нам нужно поговорить. Так не может дальше продолжаться.
Молодой человек взмахнул пакетиком с вещами Ксаны.
— Я тут похоронил свою любимую служанку, возможно, мне стоит побыть одному… погоревать немножко.
Вильям пораженно уставился на него.
— Что ты сделал? Ты…
— На почве ревности к Кате убрал Ксану. — Лайонел толкнул дверь своего кабинета и, остановившись на пороге, уточнил: — Ты хотел о чем-то поговорить?