Вампиры и другие фантастические истории

Наконец приставанье девушки так надоело Канио, что он прямо в лицо ей сказал:

– Я люблю вашу сестру и женюсь только на ней и ни на ком другом.

Клара была поражена, потом она зло засмеялась и как-то не то сказала, не то прошипела:

– Женитесь! Только помните: у меня нет сестры.

И вот якобы с этого дня никто больше не видел и не встречал Доброй Клары. Сначала этому факту не придали значения, но мало-помалу возник слух, что Доброй Клары нет более в живых.

Откуда появился такой слух… Бог его ведает, но скоро к нему прибавили, что причина смерти – ревность Злой Клары.

Стоило только зародиться такому подозрению, как оно перешло в уверенность: несомненно, колдунья – убийца сестры! Тем более что на вопросы, к ней обращенные, Злая Клара неизменно отвечала или дерзостями, или молчанием.

Глас народа требовал наказания убийце. Под влиянием общественного мнения наконец в дело вмешались власти.

Клара и Мария были арестованы, а в доме их произведен обыск. При обыске трупа не нашли, но нашли темные платья, черные косыночки, которые и были признаны за вещи, принадлежавшие Доброй Кларе.

Вещи предъявили осужденным. Злая Клара объяснила, что это вещи ее матери, но что она не любила их, а потому и не носила и никогда ими не пользовалась. Мария подтвердила слова девушки.

Конечно, такому объяснению суд не придал никакого значения.

На вопросы: где сестра, или где ее труп, и когда и как она убита? – Клара отзывалась не только незнанием, но ясно было видно, что она не понимает, о чем ее спрашивают и чего от нее хотят.

От запирательств Клары при допросе судьи вывели заключение, что подсудимая хитра и ловка – недаром же она колдунья.

От служанки Марии тоже ничего не добились. Она охала, стонала и твердила: «Господь попустил! На то воля Господня».

– Надо сознаться, что сорок лет назад у нас в Абруццких горах, хотя и нечасто, но применялись еще пытки, – говорил рассказчик. – Их употребляли при допросах, где не могли добиться сознания преступника при очевидности всех фактов.

Случай с Марией и Кларой подходил, и было решено подвергнуть женщин «усовещанию».

– Мне как раз пришлось быть свидетелем от нашей деревни, – вздохнул старик. – До могилы не забуду этого страшного дня.

Помолчав и отхлебнув вина, старик продолжал:

– В назначенный день суда мы собрались в подвале монастыря. Что это за проклятое местечко, собственно говоря, нечего рассказывать. Темные стены, дыба[182], жаровня с тлеющими углями, щипцы и другие пыточные орудия. Одним словом, все как полагается в таких случаях.

Привели преступниц.

После обычных вопросов задали вопрос: «Где и как убили девушку и куда спрятали труп?»

Мария повторяла свое: «Господь попустил!» И что-то бормотала – чего никак разобрать не могли – насчет «данной клятвы».

Клара спокойно сказала: «У меня нет сестры». И еще впервые прибавила: «Да и не было никогда!»

Прелат[183] подал знак начать пытку. Два помощника палача подхватили старую Марию, продели ей под руки веревки и подняли на дыбу… Раз!.. Старуха страшно завопила, и кости вышли у ней из суставов.

«Отвечай, как убили и где спрятали труп?»

Молчание.

Два!.. Хруст костей и полная тишина. Оказалось, старуха умерла.

Когда труп старухи осмотрели и убрали, к дыбе подвели Клару. Девушка дрожала с головы до ног.

«Подсудимая, – обратился к ней секретарь, – как убита ваша сестра и где ее труп?»

«Я не знаю, что вы хотите, у меня нет и не было сестры», – отвечала Клара твердо.

Прелат сделал знак – на дыбу!

Руки несчастной девушки продели в хомут, связали за спиною, и блок заскрипел… Раз! Тело Клары вытянулось, белая длинная рубашка опутала ее члены, и раздался раздирающий душу крик:

«Пощадите, пощадите, я все скажу, во всем признаюсь!»

Девушку сняли из хомута и поставили перед судьями, и Клара, рыдая и клянясь Богом и Божьей матерью, сказала:

«Я не знаю, о какой сестре вы говорите, у меня нет и не было никогда сестры. Правда, в деревне, чтобы обидеть меня, мне всегда говорили, что сестра моя лучше меня, что она хороша и добра, как ангел, а дома ни мать, ни Мария ни разу не сказали мне, что у меня когда-нибудь или где-нибудь была сестра.

На мои расспросы о сестре Мария говорила: „Господь попустил!“ А мать на такие вопросы всегда сердилась и или молчала, или говорила: „Не твое дело, тебя это не касается, это мой грех“.

Я всегда считала, – продолжала Клара, – что у меня нет сестры и в деревне только по злобе говорят мне о ней.

Правда, я виновата, я украла деньги Бене и положила их в карман Пеппино. Зачем я это сделала – я и сама не знаю.

Правда и то, что я наговорила Рику на его жену, но, клянусь памятью моей матери, я ничего не знаю о моей сестре, ее у меня никогда не было. Я не видывала ее!»

Судьи были поражены: голос несчастной звучал так правдиво, так честно. Как быть? Поверить? Но ведь Добрую Клару знала вся деревня. Где же она теперь? Куда делась?

Суд был в затруднении.

По желанию прелата Клару вновь подняли на виску[184] и дали три удара кнутом.