Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ)

И мне пришлось этим довольствоваться… Слегка раздосадованная, я покинула домик- игрушку, решив при первой же возможности расспросить обо всём Андроника. А ещё стало грустно при виде суетливых сборов Акеми и Лодовико. Я вспомнила наши выходы в свет с Домиником: вечеринки, ночные клубы, театры… Теперь всё это казалось другой реальностью. И вовсе не из-за грядущего апокалипсиса, а из-за угрозы другого рода: Арента. Какое удовольствие от оперы или театра, если все мысли о том, кто окажется среди зрителей? Кроме того, Доминик очень плохо переносил наличие на мне освящённой земли. Пребывание в ночном клубе — со мной, но без возможности ко мне прикоснуться, пожалуй, свело бы его с ума. Я тоскливо посмотрела на тёмное небо. То, что визит к Акеми получился коротким, имело своё преимущество — я ещё успевала к отцу Энтони. В какой-то мере хаотичные метания между соборами, монастырями и особняками бессмертных стали моими теперешнеми "развлечениями". Но я торжественно себе пообещала, что в следующем году, если он наступит, буду выплясывать самбу на одной из проезжающих по Самбодрому конструкций рядом с Диого.

Я нашла отца Энтони в одной из небольших рабочих комнат, закрытых для посетителей.

— Дитя моё…

Торопливо поднявшись из-за стола, он задел кипу бумаг. Я мгновенно собрала рассыпавшиеся по полу листы и протянула ему. Но преподобный отец, едва глянув на листы, горячо меня обнял.

— Мне не хотелось забрасывать вас сообщениями, но обычно вы появляетесь сразу… И теперь такое время…

Меня всегда трогала радость преподобного отца при каждом моём появлении. А неподдельная тревога сейчас толкнула на откровенность. Опустив глаза, я рассказала о маскараде, о встрече с Арентом и о паническом страхе, из-за которого боялась и думать о том, чтобы выйти на улицу в течении нескольких ночей. Отец Энтони выслушал мой рассказ, сдвинув брови. Кажется, когда мы говорили о конце света, лицо его не было таким мрачным.

— Я ничего не знал о ритуале. Но если он действует так, как вы говорите, и вы уверены, что этот дьявол готов его провести, я не хочу подвергать вас опасности. Вам больше не стоит сюда приходить.

— Пока ведь всё обходилось…

— Вы жили в этом городе, когда были человеком, и, конечно, могли найти друзей внутри этих стен. В какой-то мере меня удивляет, что ему до сих пор не пришла подобная мысль. Нет, здесь вы больше не в безопасности.

— Но где тогда?..

— Брат Клеомен говорил с аббатом Джозефом, и последний согласился на моё пребывание на территории монастыря. Я отправлюсь туда в конце месяца. До того времени мы можем связываться по телефону, а после вы сможете навещать меня там.

— Собираетесь заняться расшифровкой символов из видений маленького полудемона?

— Вы всё ещё не избавились от своего предубеждения, дочь моя, — с мягким укором посетовал отец Энтони. — А между тем именно о нём я хотел говорить.

— О Патрике?

— У него снова было видение.

— Какое по счёту? — усмехнулась я.

— Разве брат Клеомен не говорил, что видения Патрика повторяются с определённой частотой? Это происходит раз в месяц.

— В самом деле? — деталь была действительно интересной. — Всегда в определённый день?

— Нет, в разные, — отец Энтони бросил озадаченный взгляд на кипу листов, которую я только что подняла с пола. — Я не нахожу в этом никакой системы. Ни в датах, ни в символах…

Подойдя к столу, он разложил перед собой листы.

— С каждым разом видения становятся сумбурнее, и всё чаще появляются символы, к Христианству вроде бы никакого отношения не имеющие.

— Какие?

— Например, этот, — отец Энтони ткнул пальцем в изображение почти расчленённого тела. — Или столбы, обвитые змеями…

— Вход в другой мир?.. В древнем Вавилоне два столба символизировали дуальность — своего рода равновесие между мирами. Считалось, что, пройдя сквозь них, человек мог попасть в потусторонний мир. И змеи во многих древних религиях считались символом потустороннего мира…

— Мне это непонятно. В чём смысл этих посланий? Если предупредить, то о чём?

Я задумчиво перебирала листы.

— Один лист — одно видение, верно? Получается, образы растерзанных тел он "видит" каждый раз. В "Откровении" точно нет ничего, что можно было бы с этим связать?

Отец Энтони удручённо вздохнул.

— Разве что символическое изображение жертв бесконечных войн, которые должны последовать за появлением Красного Всадника…

Но большая часть реплики прошла мимо моего сознания, зацепилось единственное слово:

— Жертв…

Одни и те же символы на разных листах были изображены немного по-разному. На листе, что держала я, истерзанное тело было выведенно точнее, чем на остальных. Здесь оно не казалось расчленённым — вспорота была только грудь, а рядом с неестественно вывернутым плечом виднелся крошечный комочек.

— Что это?

Прищурившись, отец Энтони склонился над листом, и догадка вырвалась у нас одновременно:

— Сердце…

— Жертвоприношение, — пробормотала я. — Как у ацтеков и майя…

Меж бровей отца Энтони залегла складка.

— Я отправлюсь в монастырь раньше, чем собирался. Если в этом месяце видение Патрика повторится, я хочу быть при этом.