Вампиры: Когда ночь сменяет ночь

Монастырь встретил меня обычным безмятежным спокойствием. Я немного послонялась среди развалин часовни, послушала пение соловья и неторопливо направилась в библиотеку. Отец Энтони ещё оставался с семьёй почившего друга — для вдовы усопшего произошедшее было тяжким ударом, и преподобный отец всячески старался поддержать несчастную женщину. Как только он вернётся, я, пожалуй, отложу религиозные тексты и символы, и всё же займусь сбором сведений о Корее. Может, мне попадётся хотя бы какое-нибудь упоминание об этом дурацком клане… Я резко остановилась на пороге библиотеки — она была освещена. С дивана неуверенно поднялась худая фигурка, и на меня уставились светлые, привычно испуганные глаза демонёныша. Не показав удивления, я подошла к столу, за которым обычно сидела, и не слишком дружелюбно поинтересовалась:

— Что ты здесь делаешь?

Он судорожно сглотнул и пробормотал:

— У нас завтра тест, я должен подготовиться… Брат Клеомен разрешил…

— В самоме деле?

Демонёныш торопливо кивнул. Уже не обращая на него внимания, я разложила перед собой манускрипты. Задержавшись возле часовни, я появилась в библиотеке позже, чем обычно. Скорее всего, преподобный брат решил, что этой ночью я не приду совсем, и позволил своему воспитаннику остаться здесь, сколько тот пожелает. Мальчик снова опустился на диван и раскрыл какие-то тетради. Наступила тишина, нарушаемая только биением его сердца. Не знаю, насколько важной была подготовка, но демонёнок таращился больше на меня, чем в свои записи. Под конец мне это надоело, и я довольно резко заявила:

— Ответы на завтрашний тест на моей коже не проступят, как бы долго ты ни смотрел.

Демонёныш смутился, лицо залилось краской, и он поспешно уткнулся в учебник. Однако его смущения хватило ненадолго. Ещё не раз в продолжении ночи я чувствовала на себе его взгляд. Он смотрел украдкой и быстро отводил глаза, по всей видимости надеясь, что я ничего не замечу. Я же была слишком занята расшифровкой рукописей, чтобы его разубеждать. Мы так и не обменялись больше ни словом. Уже перед самым рассветом я поднялась из-за стола, мальчик на диване тоже зашевелился.

— Ещё не спишь, — безо всякого выражения констатировала я.

Он осторожно встал с дивана, глядя на меня, как мне показалось, с опаской. Все, что я прочитала за эту ночь, было сплошным разочарованием — ничего, что хотя бы немного приблизило нас к цели. Меня это страшно злило, и боязливая настороженность маленького полудемона была сухой веточкой, подброшенной в тлеющие уголья.

— Какого дьявола ты торчишь здесь, если так меня боишься? — не сдержавшись, гаркнула я.

Мальчик вздрогнул, на лице мелькнула растерянность.

— Я не… я не боюсь…

Раздражённо закатив глаза, я унеслась прочь, утешая себя тем, что на следующую ночь демонёнок наверняка не появится. Но каково же было моё удивление, когда возникнув, как обычно, посреди библиотеки, я услышала тихий неуверенный голос:

— Привет…

— Вроде бы тест был сегодня, — вместо приветствия бросила я.

— По биологии — да… Но на этой неделе будет ещё два. По химии и истории…

Равнодушно дёрнув плечом, я в мгновение ока оказалась за столом. Демонёнок снова расположился на диване и, как и накануне, украдкой посматривал на меня. Правда, ближе к рассвету его всё же сморил сон. Перед тем как исчезнуть, я бесшумно приблизилась к дивану. Мальчик спал, свернувшись калачиком и тихо посапывая. Без гримасы страха на лице и расширенных зрачков он даже был довольно миленьким… и невероятно хрупким и беззащитным… Худенькое тело, бледная, почти прозрачная кожа. На лбу, шее и запястьях тонких рук бились голубые вены — точно мраморная статуэтка с тёмными прожилками. Чем дольше я смотрела на него, тем труднее мне было представить, что это создание в самом деле могло быть тем исчадием ада, морочащим нас бредовыми видениями, каким я считала его до сих пор. Мальчик тихо вздохнул, тело его сжалось, будто от холода. Повинуясь импульсу, я подхватила покрывало, которое часто спасало отца Энтони от прохладных ночей, и укрыла им демонёныша. Тут же закутавшись в покрывало, мальчик улыбнулся во сне.

[1] Poverina (итал.) — бедняжка.

[2] Padroncino (итал. пренебр.) — покровитель.

* * *

Странным образом я не испытала и тени враждебности, когда следующей ночью снова обнаружила его на диване. Торопливо поднявшись мне навстречу, Патрик прошептал приветствие и остался стоять, пока я не опустилась за стол. Я внутренне улыбнулась такому жесту.

— Как прошёл тест?

Мальчик смутился и едва слышно пробормотал:

— Хорошо…

Неудивительно, если ты готовился к нему день и ночь.

Патрик явно не знал, что на это ответить, но, прежде чем я успела прийти ему на выручку, дверь отворилась, и в библиотеку вошёл брат Клеомен. Патрик побледнел, лицо брата Клеомена при виде его тоже утратило обычное безмятежное выражение.

— Сын мой, — строго начал он. — Что ты делаешь здесь в такой час?

Бескровные губы Патрика сжались, и он молча уставился в пол.