Вампиры: Когда ночь сменяет ночь

Эдред качнул небольшим свёртком, который держал в руке. Я вынула из кармана мобильник и показала ему фотографию домика, который сняла на эту ночь в деревеньке неподалёку от Эдинбурга. Несколькими секундами позже мы уже стояли в полупустой комнате, и я, чувствуя себя всё неуютнее под взглядом Эдреда, очертила круг из заранее приготовленной освящённой земли. Эдред наблюдал за мной, улыбаясь во весь рот.

— Одно подозрительное движение — и я оставлю тебя в этом кольце до утра, — на всякий случай предупредила я.

Но он продолжал глазеть на меня, будто видел диковинного зверька, в существование которого на самом деле не верил.

— Ты не хочешь всё подготовить? — я покосилась в сторону столика, на котором он оставил свой свёрток.

Эдред послушно развернулся к нему, и через пару мгновений на потёртой поверхности лежали две толстые иглы, длинный кинжал, кожаный мешочек, плоский камень, величиной с блюдце, пузырёк с тёмной жидкостью, изогнутый кусок железа с мелкой насечкой, древесная кора и кусочек кремня. Я рассеянно взяла в руки пузырёк.

— Значит, рисунок, нанесённый этой жидкостью, сделает меня невидимой для Арента…

— Магический символ, — поправил меня Эдред, — очень сильный. Он нанесён и на моё тело — к немалой досаде того, кто меня обратил.

— Жаль, что он действует только в нашем мире… — я посмотрела пузырёк на свет. — И из чего состоит зелье?

— Какая тебе разница?

— Ясно, какая-нибудь дьявольщина вроде рыбьего дыхания или капли слюны, сорвавшейся с клюва летящей птицы, — вспомнила я ингредиенты какого-то варева из скандинавских легенд.

Эдред рассмеялся.

— Такой гадости в нём нет.

Повисло молчание. Зелёные навыкате глаза медленно исследовали моё тело, ощупывая каждый изгиб.

— Осталось решить, куда ты хочешь нанести символ… — голос Эдреда снизился до шёпота.

Вот он — последний момент, когда ещё можно сказать "Стоп!", развернуться и исчезнуть… Дёрганным движением я расстегнула ремешок и положила часы на столик.

— Уже решила.

Не сводя с Эдреда настороженного взгляда, я подобрала волосы и сбросила на пол блузку… Рот Эдреда приоткрылся, как если бы он начал задыхаться, из горла вырвался приглушённый стон. Подобной реакции я ожидала и постаралась подготовиться к ней насколько это вообще возможно. Под блузкой на мне был топ, заканчивавшийся чуть выше талии. Он прикрывал тело, оставляя открытой нижнюю часть спины, куда я думала нанести татуировку… Глаза Эдреда совершенно утратили разумное выражение, руки устремились ко мне. Я резко отпрянула. Эдред тряхнул головой, словно пытаясь прогнать дурман, и мне стало по-настоящему не по себе. Вспомнились слова Толлака: "Эдредом не может управлять никто, даже он сам." И о чём я думала?.. Но Эдред на удивление быстро пришёл в себя и подошёл к столу.

— Можем начинать.

[1] Cara mia (итал.) — моя дорогая.

[2] Bambolina (итал.) — куколка.

[3] Viso d'angelo (итал.) — ангельское личико.

[4] Dominatrice (итал.) — госпожа, владычица.

[5] Padrona (итал.) — госпожа.

* * *

…Секунды тянулись бесконечно. Стоя на стуле, я таращилась на потемневшую поверхность зеркала на противоположной стене, следя, как Эдред смачивает иглы в жидкости из пузырька и сосредоточенно втыкает их в моё тело. Казалось, он вполне владеет собой. Кто бы мог подумать, что сегодня ему это удастся! Когда Эдред только коснулся моей кожи, его трясло так, что он не мог удержать в пальцах иглу… Совсем отчаявшись, я невзначай спросила, откуда он знает о ритуале. Эдред пробормотал в ответ что-то нечленораздельное, но я продолжала задавать вопрос за вопросом о его человеческом прошлом и постепенно получала всё более осмысленные ответы. Под конец Эдред вымученно улыбнулся:

— Кажется, это помогает. Говори со мной дальше…

Как выяснилось, он был родом с острова Мэн — одной из немногих цитаделей кельтской культуры, практически нетронутой римским влиянием. К моменту рождения Эдреда восстания, вроде отчаянного бунта легендарной Боудикки[1], отошли в прошлое, и римляне мирно сосуществовали бок о бок с "одомашненными" кельтами. Друидическое сословие было практически уничтожено ещё во времена Цезаря, но остатки гордых хранителей древней мудрости всё же уцелели и нашли относительно безопасное убежище на острове Мэн. Здесь, с молчаливого попустительства римлян и на радость кельтам, они продолжали практиковать свои тайные знания. Мать Эдреда была дочерью одного из могущественных друидов, отец — простым воином. Эдред помнил их очень смутно — оба рано отправились в путешествие к Стеклянному Острову[2]. А убитый горем дед взял попечение об осиротевшем внуке на себя…

— Наследственный друид, — улыбнулась я. — Тебя и правда следует остерегаться…