Вампиры: Когда ночь сменяет ночь

Я выпрямилась и с силой пнула ногой продолжавшую сыпать проклятиями голову. Она с воем унеслась куда-то в темноту. Эдред, уже стоявший рядом, рассмеялся:

— Отличный бросок! Теперь ей будет ещё труднее срастись с телом.

— В самом деле пора отсюда убраться, — поёжилась я и, не дожидаясь, пока Эдред снова в меня вцепится, закружилась в вихре.

Слова старухи, крепко засевшие у меня в голове, на Эдреда не произвели никакого впечатления:

— Мало ли что болтает выжившая из ума тварь. С какой стати демонам уничтожать нас? Не мы их враги, наши интересы никогда ни в чём не пересекались.

У Доминика и Винсента я тоже не нашла поддержки. Оба придерживались приблизительно того же мнения, что и Эдред: особой дружбы между нами и ими не было никогда, но и особой вражды — тоже. Уничтожить нас не так просто, причин для этого нет, поэтому — с чего бы демонам прилагать такие усилия непонятно ради чего? Доводы, что появление самых разношёрстных обитателей "преисподней" в мире людей, например в Куско, стало в последнее время подозрительно частым и многочисленным, тоже не нашли никакого отклика. Доминика гораздо сильнее волновало, что я, не сказав ему ни слова, в одиночестве бродила по неприветливым пустотам проклятого измерения — о том, что я бродила по ним не в одиночестве, он, конечно, не знал. А Винсент даже не пытался скрыть злорадство, услышав о моём своеволии. В результате моим единственным "союзником" оказался отец Фредерик. Он, как всегда с готовностью, выискивал информацию о демонах всех размеров и мастей, начиная с японских они и индуистских асуров и заканчивая целой иерархией демонов в Христианстве. Именно читая о последних, я наткнулась на смутно знакомую фразу и бездумно прочитала её вслух:

— "Тогда отдало море мёртвых, бывших в нём…"

— "…и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим", — казалось, отец Федерик произнёс эти слова автоматически.

Я с удивлением посмотрела на него.

— Вы знаете, откуда это, отец?

— А вы разве нет? Это из Откровения Иоанна Богослова.

— Откровения? Части Библии, посвящённой…

— Апокалипису.

— Апо… — я запнулась. — Не может быть…

Беспорядочные обрывки воспоминаний и догадок замелькали в голове, как фрагменты мозаики. Отец Фредерик наблюдал за мной со смесью беспокойства и любопытства, но молчал, видимо, не желая нарушать поток моих мыслей. Однако они уже обрели форму и вылились в единственный полувопрос:

— Значит, призрак пытался предупредить…

— Призрак?

Не в силах оставаться на месте, я поднялась с кресла и начала мерить шагами проход между диваном и столом, за которым расположился отец Фредерик. "Тогда отдало море мёртвых, бывших в нём" — именно эту фразу произнёс призрак на "скале самоубийц" неподалёку от Сиднея. И он ведь тоже говорил о демонах, и что они становятся сильнее… Так неужели то, что пытался сказать призрак и предрекала старая ведьма — две части одного целого?

— Что именно должно предшествовать апокалипсису? — я повернулась к отцу Фредерику.

— Много чего, — преподобный отец был явно заинтригован, но старался сохранить невозмутимость. — Падение звёзд, воскрешение мёртвых… Разрушение семи печатей, которыми закрыта Книга Жизни…

— Книга Жизни?

— В этой Книге перечислены все человеческие деяния, но прочитать её можно только когда придёт время Страшного Суда, предварительно сломав все печати…

— …и тем самым вызвав этот самый Страшный Суд, — заключила я. — Ну а появление четырёх всадников? Оно ведь тоже относиться к апокалипсису?

— Четыре всадника — первые четыре сорванные печати, — подтвердил отец Фредерик. — Они олицетворяют голод, болезни, войну и смерть. Хотя есть и другие трактовки их символического смысла.

— И в завершение всего Армагеддон.

— Последняя битва добра со злом, — кивнул отец Фредерик.

— Совсем как в ацтекских мифах перед появлением человека… Но если демонические силы заперты в своём измерении, как они могут участвовать в битве, принести апокалипсис, уничтожить нас, наконец?

Отец Фредерик удручённо вздохнул.

— К сожалению, у меня нет ответов на эти вопросы. По крайней мере, сейчас…

И пока отец Фредерик в поисках ответов ворошил древние рукописи, я с той же целью начала охоту на таинственного призрака. То, что он никак не появлялся, беспокоило меня всё больше. Может, та ночь была вообще единственной, когда он вырвался в мир людей?

* * *

…Упавшие на кожу холодные капли оторвали от раздумий.

— Начинается дождь, — послышался рядом хорошо знакомый голос. — Но небо безоблачное, думаю, он скоро пройдёт.

Я мгновенно вскочила на ноги.

— Винс… Как… Как ты здесь оказался?

Винсент улыбнулся и как ни в чём не бывало присел на камень, с которого я только что вспорхнула. Меня вдруг поразила ужасная мысль…

— Где Доминик?.. С ним что-то…

— Если бы, — зло усмехнулся Винсент. — Нет, носится как одержимый по трущобам нашего мира. Честное слово, по-моему, он не в себе.

— Всего лишь хочет, чтобы это закончилось как можно быстрее, — холодно возразила я.

— Как ты его защищаешь… Но я пришёл не для того, чтобы ссориться, правда.

Я молчала, Винсент болезненно скривил губы.