Вампиры (ЛП)

Я пригвождён к полу, закрываю глаза, и сжимаю руки в кулаки. Я ничего так не хочу, как схватить её, бросить на кровать и трахать… Но не могу. Она заслуживает большего, а не просто наполненное похотью желание заявить на неё права. Грубый трах — не то, что я хочу для нашего первого раза.

Проклятье. Она скользит губами по моей челюсти, и я в предупреждении рычу. Ей нужно отступить.

— Не надо, — у меня едва получается это выдавить. Следующее, что я помню, она впивается зубами мне в шею. Я обхватываю её голую задницу, и в следующую наносекунду прижимаю спиной к стене. Тессера обнимает меня ногами за талию, и чертовски милое хихиканье вибрирует на моей коже. Она запрокидывает голову, маленькая капля моей крови стекает по её губам. Чёрт. Тессера великолепна.

— Обожаю тебя, — шепчет она. — И мне жаль, что я так отреагировала, когда ты поделился своими чувствами. Я просто не привыкла к тому…

Я не даю ей договорить. Ей не надо. Я чертовски хорошо знаю, что она имеет в виду и как всё происходит между нами для неё. Вот почему я не хотел торопиться, но не могу, она лишила меня возможности, когда встала передо мной голая и впилась зубами мне в шею. Я прижимаюсь к её губам и просовываю руку между нами, чтобы расстегнуть брюки и освободить член. Мне нужно быть внутри Тессеры, и быстро.

Она напрягает бёдра и тихо стонет. Тессера так же взволнована, как и я. Вот только, когда я прижимаю головку члена к её клитору, замираю. Какого хрена?

Я разворачиваюсь и бросаю Тессеру на кровать, чтобы внимательно рассмотреть обнажённую сердцевину с пирсингом. Мать твою. Восхитительно. Я опускаюсь на колени, чтобы рассмотреть внимательнее. Аромат её возбуждения витает вокруг, притягивая. Большим пальцем я скольжу по её складкам, смачивая его в меду, чтобы задеть пирсинг на клиторе.

— Такое изящество, я впечатлён. — Мой голос очень хриплый.

Она отрывает бёдра от матраса, заставляя меня прижать их обратно.

— Чувствительно, — стонет она. — Он усиливает… Подожди… Ты никогда такого не видел? — Она встречается со мной взглядом, но отводит глаза в сторону, бормоча: — Не стоило спрашивать об этом, я действительно не хочу знать о твоём многовековом опыте.

Я не могу сдержаться и должен попробовать её на вкус, поиграть языком с пирсингом и с клитором. Наклонившись, я облизываю её сердцевину, стараясь исследовать, как эта штука усиливает наше обоюдное удовольствие.

— Никогда. — Я произношу это слово свирепым тоном. — Я впервые такое вижу. И должен сказать, что пока мне очень нравится.

Она с неверием на меня смотрит.

— Но тебе столько лет.

Она вскрикивает, но крик превращается в долгий стон, когда я прижимаюсь ртом к её лону, позволяя щетине усилить удовольствие. Языком я надавливаю на пирсинг, а потом говорю:

— Прошло несколько столетий с последнего раза, как я делал нечто подобное.

— Ого, — выдыхает она, запутывая пальцы мне в волосы, чтобы прижать к своей сердцевине. Я жадно пожираю её лоно, удовлетворяя наши потребности. Её вкус уже вызывает привыкание. То, как Тессера дрожит в моих руках, её прерывистое дыхание, то, как она стискивает пальцами мои волосы. Всё вместе взятое даёт мне понять, что Тессера близится к оргазму, которого жаждет до смерти.

Я разрываюсь — хочу позволить ей кончить от ласк моего языка, но в то же время хочу, чтобы она сжимала мой член во время первого оргазма, который я ей подарю.

Она начинает кончать, её вкус такой чистый. Я погружаюсь в неё. Твою мать. Сочетание того и другого — предельный кайф. Я изо всех сил пытаюсь сдержаться, когда она впивается ногтями мне в плечи и прижимается обнажённой грудью к моему торсу, крича от оргазма.

Я лениво начинаю двигаться в ней, чтобы прочувствовать каждое сокращение внутренних мышц. Прямо сейчас моё тело сотрясает столько эмоций, что я не в состоянии удержать крылья, которые раскрываются из моей спины. И заворачивают нас в кокон, будто мне необходимо оградить её от остального мира и создать тесное пространство, где существуем только мы двое.

Тессера обнимает меня за шею и выгибается. Наши взгляды встречаются, и моё сердце замирает, когда я вижу вспышку боли в её глазах. Но когда вижу массу белых перьев из-за её спины, меня осеняет понимание.

— Чертовски прекрасный ангел. Твои крылья… — У меня нет слов, чтобы описать их красоту. — Самое соблазнительное, изысканное проявление совершенства, которое мне довелось видеть.

Слеза скатывается по её щеке, прежде чем Тессера утыкается лицом в изгиб моей шеи.

— Спасибо, — шепчет она.

У неё вырывается вздох, когда я начинаю двигать бёдрами. Я больше не могу сдерживаться. То, как мы обнимаем друг друга крыльями, крепко прижимаясь телами… море голубого пламени потрескивает вокруг, будто заряженное энергией, которую мы распаляем вместе.

Тессера лижет кожу чуть выше моей ключицы. И я вторю её движением, как и тогда, когда она вонзает в меня клыки.