Вампиры не обязаны... просить?

Пенелопа осторожно шагнула к угрозе.

— Так чего ты ждёшь?

— Пен, отойди от неё, — услышала она ворчание Эммы. Ни за что. Пен продвинулась ещё на дюйм. — Я жду, старуха. Порази меня.

Мааскаб зарычала.

Ещё шаг.

— Не причиняй боль моей бабушке, — умоляла Эмма. «Бабушка?» О, ради всего святого. Это бабушка Эммы? Та, которую похитили Мааскаб и превратили в злобного лидера? Они все считали её убитой. Чудесно. Бабушка вернулась. На мгновение женщина бросила взгляд на Эмму через плечо Пен.

Ещё шаг.

Пенелопа не могла позволить чувствам Эммы встать у неё на пути. Бабуля — опасна. Бабуля — чистое зло. И она собиралась раскрыть карты.

— Мы хотим, — начала произносить старушка Мааскаб, — совершить обмен.

Пенелопа остановилась.

— Обмен?

Женщина медленно кивнула.

— Ты освободишь нашего короля, а мы вернём ваших пленников.

Вот дерьмо. Освободить Чаама? Самое злое божество во всём мире? Он убил сотни, возможно, тысячи женщин, многие были его дочерями. Его единственной целью в жизни было уничтожить всё живое, кроме Мааскаб и его рабынь-любовниц.

Нет. Этого ублюдка нельзя выпускать.

«А что же с пленниками?», — спросила она себя.

В последней битве Мааскаб поймали в ловушку сорок самых верных солдат-вампиров, Бога Смерти и Войны, и так называемого жениха Эммы, а ещё генерала армии вампиров, и по совместительству мужа Хелены. Проклятье. Проклятье. Ах, ты ж чёрт хрустящий! Пенелопа должна хоть рассмотреть предложение бабушки.

— С какой стати мы должны согласиться и отпустить Чаама?

— Кучка жалких… никчёмных… девчонок… не может нас победить, — прошипела женщина Мааскаб. — Вам нужны ваши вампиры и ваш драгоценный Бог Войны и Смерти.

Мысленно Пенелопа прокручивала множество сценариев, пытаясь выбрать более выигрышный. По-видимому, Мааскаб нуждались в Чааме. Но они были готовы отпустить Гая и Никколо? Оба могущественные войны, отлично подготовленные, чтобы хорошенько надрать задницы Мааскаб. Нет. Что-то тут не так.

— Скажи мне, зачем вам Чаам? — спросила Пенелопа.

Ещё один шаг.

— Потому что, — ненавистно ухмыльнулась Бабуля, — одержать вверх над вами будет бессмысленно, если наш король не увидит это. Всё что мы делаем, делаем ради него. — Уф, ладненько. — У тебя… — она понизила скрипучий голос на октаву, — нет никаких шансов без твоих людей. Мы предлагаем честную борьбу в обмен на свободу нашего короля.

Хорошо. Она может врать. А может, и нет. Любой, у кого есть мозги, увидел бы, что перед ним три неопытные девицы — да, движимые страстью, намерениями и любовью к обуви, а в случае с Хеленой и Эммой, шопингу в целом — ничего не знающие об искусстве ведения войн. Особенно ведущих к большому и опасному апокалипсису, который, согласно пророчеству, наступит через восемь месяцев. Несомненно, на их стороне могущественные, слегка безумные, неадекватные божества и батальоны крепких вампиров и человеческих солдат. Однако это словно дарить детскому саду танк. Вроде смешно, как в мультике про «Дурака Бейли», но вот только не в реальной жизни.

— Не соглашайся, — умоляла Хелена рядом. — Мы найдём другой способ освободить их.

— Она права, Пен, — с болью в голосе произнесла Эмма.

Пенелопа сделал ещё один шаг. Они правы, им нужно найти другой способ вернуть пленников. Чаам слишком опасен.

— А что если мы откажемся?

Женщина-Мааскаб засмеялась, демонстрируя чёрные зубы и ярко-красный рот.

М-м-м-м… Ничто так не освежает дыхание, как кровавый ополаскиватель для рта.

— Тогда, — сказала бабушка, — мы убьём обоих мужчин, да, даже вашего драгоценного Вотана, знаем мы один способ, и начнётся конец света. Этого хотел Чаам.

Бабушка любезно опустила ту часть, что ещё до того, как покинет комнату, убьёт и саму Пенелопу и её друзей. Зачем злая женщина Мааскаб пришла лично, когда со злобной работой могла бы справиться злющая записка? Или злое письмо? Нет. Бабушка Эммы убьёт их, если предложение будет отклонено. Интуиция подсказывала Пен.

Пенелопа даже не моргала.

«Не бойся. Не бойся».

Могущественный свет пощипывал кончики пальцев. Она была готова.

— Тогда ты не оставляешь нам выбора. Мы согласны. — Пенелопа протянула руку. — Пожмём руки.

Женщина Мааскаб взглянула на руку Пенелопы. Пенелопа, сделав выпад вперёд, схватила старушку за запястье и выпустила поток жара. Упав на колени, Мааскаб вопила, как ведьма, варящаяся в котле.

— Нет! Нет! — истошно закричала Эмма. — Не убивай её! Не надо, Пен!

Ох, ты ж печеньки! Пенелопа отпустила женщину, которая упала на холодную испанскую плитку. Дым поднимался от её обнажённой спины, а дреды закрыли лицо.

— Бабуля? О, боже, нет. Прошу, только не умирай. — Эмма упала на колени рядом с воняющим обугленным трупом. — Она ещё дышит.