Вампиры ночи

Константин пропускает меня через ворота.

– И Саския…

Оборачиваюсь к нему, стараясь быстро моргать, чтобы не пролить накатывающихся слез.

– Ты должна знать, что я никогда не буду питаться тобой.

Он не лжет.

– Потому что я Ведьма? – говорю в ответ.

Константин улыбается, все признаки грусти исчезли с его острых, как лезвие, черт лица.

– Нет. Ты была бы не первой Ведьмой, которой я питался, – произносит он.

Что? Как? У него должно быть противоядие. Я мысленно делаю пометку, что необходимо быть осторожнее. То, что он мог бы кормиться мной, даже если сказал, что не будет, ставит нас в неравные условия.

Константин проходит мимо меня, и я понимаю, что он так никогда и не ответит на мой вопрос.

– Постой. Почему бы ты не стал питаться мною?

На его губах появляется плутовская улыбка.

– Ты не в моем вкусе.

Я стою возле машины ошарашенная. И жду звона лжи, но, к моему удивлению, не слышу его.

Глава девятнадцатая

Мы возвращаемся в особняк Константина в четыре утра, и я совершенно измучена. Такое ощущение, будто мы смотрели балет несколько дней назад. Колонны дома и фонтан сияют под светом полной луны. Все выглядит намного мрачнее в этом серебристом свечении, но я напоминаю себе, что для вампиров луна не имеет никакого значения – они опасны каждую ночь. И все же, не уверена. Изо дня в день Волковы кажутся мне все менее опасными.

Мои мысли возвращаются к Асель и ее мертвому парню. Я забыла написать ей. Раньше, вечером, я спросила Константина, как он умудряется не подпускать человеческую полицию к местам преступлений на стройке. В ответ он потер пальцами. Деньги. Конечно. Но теперь, когда Константин подозревает Бориса, а Степан упомянул о дружках своего отца и об их жажде крови, возможно, Асель сможет помочь мне собрать недостающие кусочки этого пазла.

Мы входим в фойе, и Константин останавливается перед широкой лестницей. По дороге домой в нем что-то изменилось, будто закрылась какая-то невидимая дверца. Он был молчалив, практически зол, словно считал, что, показав мне частичку прошлого, поделился частью своей силы. Я не знаю, как это исправить. Мне тоже стоило поделиться с ним частью своего прошлого? Нужно ли мне быть более уязвимой рядом с ним? Но я ни за что не расскажу ему правду о себе!

Беру его за руку, и он не отдергивает ее, но и не смотрит на меня.

– Это был чудесный вечер, – говорю я ему.

Прикоснувшись к нему, вспоминаю Большой театр и его пальцы на моих бедрах. Затем думаю о вкусе его крови, о том, как она окутывала мой язык. Боже мой. Я сжимаю ноги и прогоняю образы из головы. Такое на пользу никому не пойдет!

– Спасибо, что помогла этой ночью узнать правду, – произносит Константин, убирая руку. – Перед сном мне нужно кое-что уладить. Увидимся вечером на работе.

Затем он разворачивается и, не оглядываясь, поднимается по лестнице. Даже не сказал спокойной ночи – не очень-то много для второго акта, к которому мы перешли.

В принципе, на что я надеялась? Мы же были не на настоящем свидании!

Направляюсь в свою комнату, а после подхожу к своему мобильнику, чтобы написать Асель, и вижу четыре пропущенных звонка от нее. Черт! Она моя единственная зацепка, и у меня до сих пор не было возможности поговорить с ней как следует. Набираю ее номер, но звонок переходит на голосовую почту. Конечно, она ведь уже на работе. И вместо того, чтобы утешить ее, как настоящая подруга, или взять у нее интервью, как журналист, кем мне следует быть, – я была на балете и получала удовольствие от пальцев Вампира, который больше не желает со мной разговаривать.

Прослушиваю оставленное Асель сообщение. Она лишь благодарит меня за предоставленный вчера выходной и предлагает как-нибудь вечером перед ее сменой пропустить по стаканчику. По голосу ясно, что ей плохо. Мне срочно нужно вернуться к обязанностям репортера и держаться подальше от Константина.

Мой живот начинает урчать, поэтому я спускаюсь вниз. Режима приема пищи для меня больше не существует, но, к счастью, на кухне братьев всегда есть, чем поживиться.

– Привет, Ведьмочка.

С моих губ слетает негромкий испуганный вскрик, и Лукка смеется.

– Какого черта ты в темноте? – возмущаюсь я, включая свет.

– В темноте Вампиры видят лучше.

Он сидит на полу, спиной к холодильнику и поедает торт в нижнем белье. Поза, в которой находится Лукка, открывает вид на дорогой бренд его обтягивающих боксерских трусов и на их щедрое содержимое. Будь ты проклят, Константин! Нет ничего хуже, чем вкусить удовольствие, а потом быть брошенной и ждать большего.

Лукка облизывает палец, и я не могу удержаться от смеха. Все его руки и татуированные запястья в шоколаде. А еще огромное пятно на груди и в уголках губ.

Моя улыбка исчезает, когда я представляю его ребенком в той дыре, в которой он вырос. Вместо пятен от шоколада – синяки. Крохотный мальчишка подбирает все, что может найти, на грязном кухонном полу и ждет, когда старший брат вернется домой и спасет его.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Жду тебя. Ем торт.