Вампиры тут беспризорные

Вампир вывалился из портала в лесу, растянувшись на земле. В кармане подозрительно что-то хрустнуло, вероятно зелье, подаренное Касаром.

Степан перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и гневно проорал, как сильно любит этот мир и всё, что в нем есть. С соседних деревьев испуганно улетели птицы, попаданец страстно мечтал свернуть шею дракону.

Ладно, хорошо, у него отняли честно заработанное — это он мужественно принял, забрали титул — и хвала небесам за это, лишили замка — что довольно неприятно, но выбрасывать в лесу, не дав ни карты, ни каких-либо ориентиров для навигации — уж точно прямое пожелание сдохнуть.

И как вампир он, конечно, к подобным доброжелательным проявлениям от окружающих уже привык, но все еще бесился. Впрочем, его вполне можно понять, верно?

На то, чтоб успокоиться у него ушло два часа, впрочем, времени много, можно было позлиться и дольше.

Вампир крепко держал в руках рукоять меча и отстраненно размышлял, каким же чудом он не умер во время своей самой первой вылазки в лес. У него ведь тогда даже ножика с собой не было, магией не владел, повезло, что не сожрали раньше, чем пришел Веце.

Степан скривился, вспомнив о полукровке. Пацан наверняка распсихуется и захочет убить попаданца, как только поймет, что ни за кем возвращаться бывший граф не собирается.

Но теперь… о, Степан не смог сдержать коварной улыбки — разве его алиби не идеально? И даже совесть ничего против не тявкнет.

Просто у попаданца не оказалось ни единой возможности взять полукровку с собой, просто Веце не повезло.

Вампир встал с земли, отряхнулся, и осмотрелся — целый месяц он на одном месте пролежать не может, надо бы дойти до какой-нибудь деревеньки, а там уже легче дорогу найти будет.

Двухдневное путешествие Степана оказалось изнурительным, скучным и опасным. Монстры радостно сбегались чуть ли не со всего графства, но были какими-то неприхотливыми и откормленные — не брезговали есть своих и выглядели неоправданно тучными для тех мест.

Степан старался об этом не думать — не его сожрали и хорошо.

Лес был зеленым, густым, солнце стояло высоко в небе и лучи, едва пробивающиеся сквозь листву, обжигали вампира не хуже крапивы.

Попаданец устало пыхтел себе под нос, что, мол, будь у него солнцезащитный крем, ничего б ему от этого не было — и солнце не обжигало, и мысль идти, пока светло, не отталкивала.

Днем жгло солнце, ночью охотились монстры — как ни крути, а выбирать приходилось первое.

Он хотел есть. Дико хотел есть. И пить.

И возвышенные слова, которые он бросал в первые дни в этом мире, уже ничего не значили. Несмотря на всю свою неприязнь к рациону вампиров, Степану до одури хотелось мяса с кровью. И тела монстров уже плохо утоляли почти животный голод.

Это пугало. Он практически привык к своему новому телу, но тут вдруг столь резкие изменения и попаданец должен заново изучать себя. Степан смутно догадывался, что это как-то связано с заблокированной магией, но не мог знать наверняка.

Да и разве стали бы ставить блокирующую печать вампиру, если знали о последствиях? Однако ему поставили. Значит, либо не знали, либо правила одни для всех, и без разницы, какие побочные эффекты проявятся у преступника.

Ко второй половине третьего дня он добрел до села. И замер на границе леса, опасаясь покидать зеленые своды.

Неизвестно, как его воспримут местные. Непременно, он сорвется и причинит вред. А навредить кому-либо он боялся больше всего.

Клыки уже немного отросли — стали на немного длиннее обычных зубов, неприятно зудели.

Степан промялся на краю леса пару часов — без магии он и красные глаза спрятать не мог, а оказаться на костре второй раз мало кому захочется. Вот и ему не хотелось.

Он вышел, только когда начало темнеть.

Но это, наверно, не самое лучшее решение, потому как всем давно известно, что охотятся вампиры именно ночью, и тут Степан такой: медленно выползает из лесу, светя алыми глазами-фонарями.

Ну дурная, дурная то была идея.

Темень, лес кажется черным, где-то вдалеке громко воют монстры, и из лесу темный силуэт выходит — самое то для начала фильма ужасов.

Встретили его почти с распростертыми объятиями — перед первыми домами десять крепких мужиков с вилами и косами преградили путь.

— Кто такой и зачем пожаловал? — попаданец хмуро взглянул на вилы, направленные на него, и вздохнул. Ну, не кинулись сразу убивать, уже большой прогресс.

— Вампир. — горестно проговорил Степан, отмахиваясь от идиотской и навязчивой мысли соврать, мол, он больной полукровка, эльф или что-то в этом роде.

— Это мы видим. — пробасил мужик, с недоверием оглядывая вампира вблизи, — Зачем пришел в нашу деревню? — что кровососу могло понадобиться тут, было как день ясно. Иначе б не нарезал тот круги вокруг деревни полдня.

— Просить ночлег на одну ночь и спросить дорогу. — ответ Степана деревенским не слишком понравился.

Они свято верили — врет, кровосос поганый; он был убежден — врать нет смысла.

Мужики перекинулись взглядами.

— Если съешь каршиской травы, пустим, коли нет — убирайся по-хорошему.