Вампиры тут голодные

Что она там не видела, Степан знать не хотел, и раздеваться не собирался — трусы в этом мире позорные, а стоять в них, почти голым, перед Маниэр… не лучше ли сразу убиться?

Убиться не дал Веце, не вовремя вошедший в комнату и громко заржавший, пока Маниэр пыталась стянуть со смертельно смущенного попаданца штаны. Граф на миг отвлекся, свирепо рыкнул и запнулся, потеряв и штаны, и равновесие.

Волею судеб единственным, кто расшиб голову, оказался Веце. Степан потирал потянутую лодыжку, Маниэр зло скалилась. И существовала лишь одна причина, по которой полукровку не убили: он и так чуть не откинулся — кровотечение только-только остановилось.

Раненый Веце ныл и выл, глядя на лужу своей кровищи на полу, убирать-то ему — Маниэр его скорее в этой луже утопит, чем сама пол отмоет. Несправедли-и-иво!

Граф всецело поддерживал точку зрения девушки, чем заставил лишний раз позлиться Веце.

Полукровка почти рыдал, ползая по полу с повязкой на голове и вытирая кровь. Так задумался, так занылся, что поскользнулся и разбил голову во второй раз. Пока пытался встать — сломал руку.

И да, не пытайтесь теперь ему доказать, что кровососка-Маниэр не прокляла его.

Впрочем, она ничего и не отрицала.

То, что Веце считал ее виновницей всех его бед — приятно грело душу. И Маниэр многозначительно улыбалась, храня загадочное молчание.

Мучительные сутки закончились быстро под аккомпанемент непрерывного завывания полукровки о мировой несправедливости. Степану к тому моменту на справедливость эту… стало глубоко всё равно. Да, тут мы любезно опустим маты.

Вид Веце, забинтованного, бледного и злого как собака, попаданца знатно позабавил. Полукровка поскалозубил что-то про Маниэр и графа, в туже секунду словил леща от девушки, и впервые за последние двадцать четыре часа заткнулся.

— Вы стали гораздо быстрее схватывать заклинания. — похвалила графа Маниэр, когда попаданец вернулся к занятиям с магией.

Степан кивнул. Неизвестно, что сделал герцог Касар с его глазами, но теперь попаданец гораздо лучше видел магические плетения и магия, все эти странные схемы и переплетения, ненужные рисунки-чертежи в учебниках — всё вдруг обрело значение и стало гораздо понятней.

Такая малость — видеть магпотоки, а какой ошеломляющий результат.

— Осталось не так много времени, так что я думаю пока переключиться на исцеляющую магию. — когда его выпрут, практиковаться станет не с кем, да и на ошибки никто не укажет. Степан собирался выжать всё из того времени, что у него есть.

— Как скажете. — согласилась девушка. Граф мыслит мудро, будет прекрасно, если он сможет сам подлатать себя на поле боя. — Тогда стоит выучить и несколько заклинаний защитного купола. Вы пока знаете лишь щиты.

Степан вновь погрузился с головой в работу, насмерть сбив свой график и трижды переехав его грузовиком обязанностей и неотложных дел.

Полукровке было не до режима господина, он занимался своими делами и зализывал раны.

А Маниэр, несчастная влюбленная Маниэр крутилась как белка в колесе, готовя, обучая графа магии и помогая с управлением графством. У нее и самой времени прикрыть глаза не осталось.

Веце стремительно шел на поправку, жрал за троих и злобно зыркал на вампиршу, тихо желая ей сдохнуть где-нибудь в Априоше.

Маниэр ходила последние дни мрачная, но причины не говорила, а Степан не лез ей в душу — он ей ни жених, ни парень. Между ними ничего нет, и он сам провел эту черту.

А потом вдруг нагрянул Касар. Да, именно вдруг.

Степан вообще не думал, что герцог вернется — в гнезде гораздо лучше, чем в замке, да и есть кого погонять, с кем поговорить. Но Касар вернулся — так сказать, заглянул в гости.

Веце в тот момент сидел в библиотеке и наводил беспорядок: того требовала его буйная душа и подстрекала эфемерная безнаказанность. Маниэр тихо прошла мимо графа и герцога, коротким поклоном поприветствовав Касара.

Герцог оглянулся ей вслед, после посмотрел на понурого Кифена.

Всё ясно.

— Ты ее любишь? — попаданец обжегся неожиданным вопросом.

Любил ли он Маниэр? Больше всего на свете. Но никогда не скажет ей об этом.

— Люблю. — тихо, неразборчиво ответил граф, прикрыв глаза.

— Но ты от нее отказался. — утверждающе произнес герцог, словно ему уже был известен ответ.

Степан не знал, услышит ли в следующий раз осуждение в голосе Касара, но в это непростое время ему необходимо было увериться, что он не ошибся.

И Маниэр действительно будет лучше без него.

— Да. — скомкано, рвано, горько.

Герцог по-отечески приобнял графа, похлопав по спине. Кифену сейчас непросто, вампирам вообще в любви не везет.

Касар понимал графа и искренне сопереживал той трагедии, что безмолвно разворачивалась внутри Степана, пока все вокруг видели лишь печальную неестественную улыбку.

— Это правильное решение. — кивнул Касар, — Правильное и мужественное. — и герцог завидовал, восхищался той внутренней силой графа, его волей и рассудительностью, жертвенностью.

Кифен лучше него, Касара, и герцог не мог это не замечать. Скольких бы бед удалось избежать, если бы рядом с Касаром в свое время был кто-то подобный…