Вампиры тут голодные

— Господин, я тут вспомнил недавно кое-что и мне стало интересно. — начал парень, на секунду отвлекшись от работы, — Когда вы только попали в этот мир с первого же дня что-то бормотали про второй шанс. Вы… — он замялся, находя свой вопрос слишком личным, — Вы и сейчас так думаете? Что вы имели ввиду? — граф почти равнодушно пожал плечами. Он так занят последний месяц, что и не думал об этом. Забыл о главном.

— Это значило, что эту жизнь я проживу так, как захочу: ни о чем не жалея, ни о ком не переживая, ни перед чем не останавливаясь и ничем не жертвуя. В этот раз я буду жить для себя. — полукровка громко фыркнул, словно показывая, что выходит это у попаданца весьма сомнительно. Что же, Веце прав.

Глава 32, про тех, кто ищет вновь свой путь

Вампир отложил упаковочную бумагу в сторону и с тяжелым вздохом опустил голову на руки. И правда, чем он занимается? А как же его мечта стать биохимиком? Ну, в этом мире получиться быль лишь алхимиком, но тоже не плохо. Однако в последнее время Степан всё чаще ловил себя на том, что занят не тем: вместо силы наращивает капитал, вместо заботы о себе занят делами графства.

Это совсем не то, чего он желает, но и прекратить торговлю или забросить земли он не может. Так когда же ему жить? Может, меньше спать? Сколько сна ему потребуется в сутки, если он начнет чаще пить кровь?

Однако ему самому еще только предстояло понять: чего он на самом деле хочет?

Говорить об этом уверенно, живя в мире, про который так мало знаешь — глупо. Степану нужно было вырваться из круговорота утомительных будней трудоголика и хоть на миг увидеть свободу, жизнь, какая она есть. Прекратить бесцельное существование, выбрать путь, по которому он пойдет дальше.

В последние годы, когда он еще жил на земле, стало набирать популярность понятие “призвание”. Многие молодые люди и подростки стали увлеченно пытаться найти свое призвание, понять, зачем же они живут и где их место в нашем огромном мире. Об этом говорили много и многие, но, как и большинство, граф прекрасно понимал, что нынешняя система образования пока слабо приспособлена к тому, чтобы кто-то мог найти свое призвание.

Будем честны, даже профориентационные занятия, изредка проводимые для школьников, зачастую просто самореклама ВУЗов. А тесты, которые проходят дети — почти ничего им не говорят. Степан знал по себе, да и не раз видел, что 18 лет — слишком рано, чтобы понять, кто ты и кем хочешь стать. Ему в некоторой степени повезло, но сомнения никогда не покидали. Вдруг ошибешься? Ошибаться нормально, но что, если эта ошибка протянется жирным следом через всю жизнь?

Нас не учили находить ответы и выходы, нас учили делать правильно, делать как все. Нас учили, что ошибка это плохо. И мы боимся ошибиться, зачастую настолько сильно, что намеренно делаем неправильный выбор, называя его верным, ведь что будет действительно правильно и хорошо — не знаем.

И Степан, держа в руках неупакованную бомбочку для ванн, снова задумался о жизни. Живет ли он так, как хотел? Не будет ли сожалеть о своих поступках потом?

И, что самое главное, какой жизни он хочет?

Так ли нужно ему это место графа, красивый титул без грамма власти, или же бросить всё: и вампиров, и этот замок, будет куда лучше для него? Что значит жить для себя?

Возможно ему, привыкшему опекать свою семью, временами не хватало эгоистичности, и если бы он не привык чувствовать ответственность даже за дела, к которым непричастен, то без раздумий бы покинул Вальдернеских. Но теперь, когда они дали ему крышу над головой и власть или же скорее возможность ее получить, граф чувствовал себя должником и не мог просто оставить всё. Даже если неоднократно заверял Веце в обратном.

От того думать о будущем и выбирать его было лишь сложнее.

Впрочем, для того, чтобы заняться будущим, необходимо отпустить прошлое, а это у Степана не выходило, как бы он ни старался. Иногда, вскользь, полукровка грубо шутил, что для того, чтобы забыть прежний мир, графу нужно так же сильно сломаться в этом. Вампир на это обычно зло клацал зубами, словно обещая за такие слова сожрать, но глаза его становились печальнее. Привязаться к кому-то и здесь, а после потерять… Разве просто думать об этом уже не грустно?

Пусть граф и не знал, чего желает, но хорошо понимал, чего не хочет.

Он не хотел терять.

К счастью, в этом мире ему терять было нечего: замок, по сути, все еще оставался собственностью клана и ему до конца не принадлежал, а Веце… этот сопляк и сам бы с радостью потерялся где-нибудь подальше от переселенца. Маниэр даже нет смысла упоминать — она внучка старейшины, какие могут быть к ней привязанности?