Вампиры в Салли Хилл

Надев поверх майки чёрную блузку, я собираю волосы в неуклюжий пучок, который кричит «МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ВНЕШНИЙ ВИД», и застегнула сперва пуговицу, а затем ширинку джинсовых брюк. Потом настала очередь утеплённой кожаной куртки того же оттенка, что и блузка. Вот и всё. Я нормальная, обычная девчонка, без магических сил и сумеречных знакомых.

– К тебе можно? – заглянула в комнату мама, сперва спросив, а уже после постучав в дверь.

Как обычно, с этим я уже успела смириться. На ней зелёный свитер с бусинками и чёрные вельветовые брюки. Мама смотрит на меня с нескрываемым любопытством, взглядом изучая каждый сантиметр моего тела, будто я модель, демонстрирующая шедевры знаменитых дизайнеров. Она спрятала свои руки в задние карманы штанов и поджала бледно-розовые губы, и это значит, что в её голове уже созрел следующий вопрос:

– Уходишь?

– Да, – быстро ответила я, потянувшись к сумочке, но, зная маму наизусть, я сразу же продолжила отчитываться, чтобы та лишний раз не напрягалась, – встречаюсь с Генри в «Мокко».

Я специально не назвала имя Билла, во-первых, потому, что не хотела, а во-вторых, мама бы начала лезть в наши с ним отношения, от которых осталось всего ничего. Лучше держать рот на замке.

Она лишь промычала. Мы стоим друг напротив друга и тупо молчим, хотя у каждой есть много тем для болтовни. Например, мама, а ты же не знаешь, что твоя дочь ведьма?.. Да чего уж там, весь твой род – магические создания! Круто, правда?

– Мне звонили из школы. Ты не посещала занятия два дня, – так вот, что её смутило.

Набрав побольше воздуха, я поджала губы и активно начала шевелить извилинами, побыстрее придумывая очередную ложь. Не могу же я сказать, что сражаюсь с вампирами за спокойную жизнь. Мама кинула на меня сердитый взгляд, и мускулы её лица дрогнули.

– Я это… – начала бубнить я, но договорить до конца мне не позволили.

Дело дрянь.

– Да, «ты это». Мне совершенно не нравится твоё поведение, Марго. Вместо того, чтобы взяться за ум и начать усердно учиться, ты делаешь всё наоборот! Дорогуша, очнись наконец! Ты в выпускном классе, скоро экзамены, подача документов в колледж… О чём ты только думаешь?

Как это бывает: сперва держишь всё в себе, а затем взрываешься как бомба, уничтожая всё перед собой. Но дело в том, что я совершенно не думаю об учебе, не потому, что мне этого не надо, а потому, что я не могу думать ни о чём другом, кроме сохранения равновесия и жизней людей в Салли Хилл. Мама этого не знает, а сказать ей об этом нельзя – она точно отдаст меня в психушку. Мне не остаётся ничего другого, как кивать на мамины слова и делать вид, будто я её слушаю.

– Прости, мне надо уходить. Поговорим потом, – подлетаю к ней и чмокаю женщину в холодную щёку, и, не давая ей возможности заговорить, быстро исчезаю за дверью.

Думаю, если бы она была на моем месте, то поддержала и не подарила бы повода для страха остаться одной.

Когда я, спустя минут пятнадцать, добралась до «Мокко», пробило три часа дня. Небо пасмурное: грязно-жёлтые облака застыли над городом и не думали двигаться с места, словно объявили людям бойкот. Тёплый ветер игрался с пылью, то поднимая его в воздух, то разнося куда-то вперёд, но факт в том, что никому эти игры не нравились. Воздух свернулся, стало трудно дышать. Всё это неспроста: скорее всего сегодня ночью будет гроза. Ненавижу такую погоду! От неё начинает болеть голова так сильно, точно в висках поселилась бригада рабочих, которые забивают мне в мозговое полушарие сотни тысяч гвоздей. Ужас!

Я достаю мобильник из сумочки и застаю пропущенные звонки от парней. Так, наверное, что-то случилось. Всегда что-то случается. Чую, не получится побыть сегодня обычным тинейджером. И как смешно и в тоже время грустно, что я оказалась права. Останавливаюсь в нескольких шагах от «Мокко», не в силах или точнее не желая понять, что происходит. На входе собралась небольшая толпа, состоящая из обычных людей: учеников, взрослых и пожилых, а также из людей в униформах и деловых костюмах. Их разговор постепенно превратился в гвалт, от которого хочется заткнуть уши и убежать. Официанты «Мокко» выносят из помещения коробки с посудой, мебель и предметы декора, активно складывая всё в грузовую машину, а затем начинают всё повторно. Нет, нет, нет. Пусть это будет не то, о чём я подумала. Собравшись с духом, двигаюсь с мёртвой точки, толкая народ, прохожу прямо к дверям родного и любимого заведения, от которого почти ничего не осталось: только лишь исписанные красные диваны и столы. К горлу подобрался комок, а сердце защемило от боли. Мимо меня проходит девушка, держа вазу с цветами, но я быстро перегораживаю ей проход, легонько коснувшись рукой её плеча. Она поднимает на меня свой туманный взгляд.

– Что здесь происходит? – округлила глаза я, не обращая внимания на недовольство работников строительной компании, которые громко просят нас отойти.

– «Мокко» закрывают, – с искренней печалью объясняет официантка, сделав шаг вперёд, но я её снова останавливаю.

– Почему? Что случилось?

– Здание продано. Его собираются сносить.