Вампокалипсис: Третья кровь

Он все еще рассматривал старую дешевую зажигалку, купленную в незапамятные времена, высекая огонек и удивляясь, как та привычно лежит в руке, когда фильтр стал слишком горячим, чтобы удерживать его между пальцами. Стас выронил окурок, секунду-другую наблюдая его полет с высоты пятого этажа, и, несмотря на головокружение после трех лет воздержания и крепость "Капитана Блэка", подкурил новую сигарету. Черт, сейчас это было то, что надо, это было круто… Балконная дверь позади него вдруг резко хлопнула, издав громкий визжащий скрип, и Стас дернулся, однако сразу расслабился, поняв, что причиной тому обычный сквозняк.

"Смазать бы…" – в который раз промелькнула ленивая мысль.

Но не вчерашние неприятности на работе, не похмелье и даже не внезапный шок от падения в оранжевую пучину минувшим вечером заставили его открыть пачку "Капитана Блэка", которая почти три года простояла нетронутой на полке среди его любимых книг – как памятник старой дурной привычке.

Этой ночью он снова увидел Ползуна. Давний детский кошмар, рожденный когда-то его собственным воображением, вернулся и разбудил его.

Открыв среди ночи глаза от какой-то неясной тревоги, Стас впервые за долгое время снова увидел его луноподобное, как у имбецила, бледное лицо, которое скалилось непомерно огромным ртом в изножье кровати, глядя на него и пуская длинные слюни. Ноги Стаса сами подтянулись к животу, как и в те ночи, когда ему было шесть, а все тело мгновенно покрылось холодной испариной. Но вот прошла секунда… и Ползун уже скрылся за спинкой кровати, слышен только суетливый стук его локтей по полу. Где-то совсем близко, но точно определить невозможно, и его круглое безумное лицо может появиться в любой момент, откуда угодно; возникнуть прямо у изголовья, вынырнуть из сумрака, будто маска, слепленная из сырого теста. И снова близкое шуршание, беспорядочный стук, приглушенный толстым ковром… У Ползуна нет ног, поэтому он передвигается, катаясь по полу волчком или быстро-быстро перебирая локтями и подтягивая бледное бесформенное, как у слизняка, тело. Временами он ворчит – голос пьяной, едва ворочающей языком бабы. Все, как и раньше, но Стасу кажется, что Ползун стал будто бы крупнее и даже проворнее, словно повзрослел вместе с ним за эти годы.

А затем – внезапная тишина, почти звенящая. И вновь в комнате никого нет, кроме Стаса, вцепившегося холодными руками в край одеяла и улавливающего только собственное сбивчивое дыхание, будто Ползун явился лишь затем, чтобы дать знать о своем присутствии, о том, что он вернулся из долгого паломничества в Страну ночных кошмаров – Мекку всех вымышленных детьми злобных существ – сумев найти спустя много лет обратную дорогу.

Стас, невесело улыбаясь, запустил вниз второй окурок. А он-то считал, что его ближайшие неприятности ограничатся разборками на работе и неизбежным увольнением. Все показалось вдруг мелким и незначительным. Да катись они к чертям… Стас бросился в уборную, роняя на пол пачку "Капитана Блэка" с зажигалкой, и едва успел согнуться над унитазом до того, как его вырвало утренним кофе напополам с желчью.

"Главное, – напомнил себе Стас, глядя в зеркало красными слезящимися глазами, – не дать ему стянуть себя с кровати. И не должно быть никакого зазора со стеной, куда Ползун мог бы просунуть руку и вцепиться своими липкими пальцами. Но самое важное – не позволить ему стянуть себя на пол. Потому что…".

Ну и мысли же лезут в голову, усмехнулся Стас, открывая кран и обдавая лицо прохладной водой. Ведь ему прекрасно известно, что никаких ночных тварей на свете нет, а своего личного монстра он выдумал во время тяжелой ангины, когда ему было шесть. Кажется, это был всего лишь белый наполовину сдутый воздушный шар, который остался после его дня рождения, и каким-то образом оказавшийся на стуле в ногах кровати, а остальное дорисовало его воспаленное лихорадкой воображение. Только и всего.

– Только и всего… – пробормотал Стас, заметив в зеркале, как в отраженном проеме двери за его спиной мелькнуло что-то светлое и быстрое. У самого пола.

Стас, медленно ступая, вернулся в комнату. Похоже, в зеркале он увидел солнечный блик, отраженный стеклом балконной двери.

– Только и всего, – повторил он. Никаких монстров из его детства, всего лишь ночной кошмар, навеянный вечерней выпивкой и недавним стрессом на работе – неизменными приятелями любого менеджера. И никакого Ползуна, готового в подходящий момент схватить за руку, чтобы стянуть с кровати и затащить в свой жуткий полуночный мир.

"А разве ему это однажды почти не удалось?" – возразил его же собственный голос, голос Стаса-ребенка.

Нет, что-то он не припомнит такого, разве что несколько ярких и запомнившихся на многие годы дурных снов. Херня все это.