Ван Вэй Тикет (СИ)

Но тут я представил грузовичок. Машину, которая доставляет сюда продукты. Должна же быть такая! Невозможно, чтобы за всю смену запас продуктов не пополнялся. Или возможно?

-- Слышь, э, -- донеслось сверху свистящим шёпотом. -- Подымайся давай. Поможешь, если чо.

"Одна, две, три..."

Ступеньки отзывались на каждый шаг то старческим кряхтением, то писклявыми поскрипываниями. Пальцы скользили по шероховатой стене, пока она не оборвалась на счёте "девять".

"Поворот", -- скорее догадался, чем понял я, а ноги уже нащупывали следующую ступень.

"Десять, одиннадцать, двенадцать..."

Голова вынырнула из кромешной мглы. Отсчитав ещё несколько ступенек, я шагнул в обитель начальника.

Постепенно глаза привыкли к темноте комнаты. Обстановка спартанская. Стол, тумбочка, кровать. На кровати явственно различалась крепкая фигура, с ног до головы укутанная в тёмное одеяло. Стул, шкаф, на полках которого громоздились то ли папки, то ли книги.

-- Тишшшшшше, -- едва слышно прошипел Кабанец.

Я только кивнул, хотя в темноте мой жест смысла не имел.

Совершенно бесшумно Большой Башка метнулся ко мне и горячечно задышал в ухо:

-- Я его рукавом прихвачу, чтобы с кровати не спрыгнул. А ты, если он дёргаться начнёт, на ноги ему падай.

Идея не казалась мне дельной. Но начинать спор я опасался, чтобы не разбудить жертву. Сейчас я боялся и гнева начальника, и злости Кабанца. Но всё же Кабанца в этот миг я боялся сильнее.

Большой Башка уже отклеился от меня и согнулся над койкой Палыча. Я не двигался, понимая, что вряд ли смогу навалиться на ноги начальника, невзирая на строгое распоряжение.

-- А во тебе, -- выдохнул Кабанец и притиснул разворотом шланга тело начальника к кровати. Но шланг неожиданно продавил одеяло чуть ли не до кровати. Ошалевший от увиденного Кабанец смело откинул одеяло. На кровати громоздилась плотная куча смятого тряпья.

-- Во дела! -- изрёк Голова-дыня уже голосом обычной громкости. -- Середина ночи! Где его может носить?

У меня не было гипотез, поэтому я предпочёл отмолчаться.

Кабанец извлёк из кармана потрёпанный коробок и, чиркнув спичкой, осветил комнату. По оранжевым стенам заплясали наши чёрные тени. В неясном свете я разглядел на тумбочке знакомую записную книжку, с обложки которой заманчиво блеснул золотой Vertu с затейливо выгнувшимся дракончиком. Я шагнул к тумбочке, но мой порыв дуновением загасил спичку.

-- Посвети ещё, -- попросил я.

-- Обойдёшься, -- сурово отрезал Кабанец. -- Тут спичек не так уж много. А у Саныча второй коробок хрен выпросишь.

Но мне уже не жилось спокойно, чтобы не посмотреть, что же скрывает таинственная записнушка. В конце концов, попробовать прочитать её содержимое можно и у окна. Впрочем, не сказать, что там оказалось светлее. Поэтому я разобрал лишь список фамилий на последней заполненной странице. Перед трёмя из них были поставлены галочки. Перед моей галочки не было. Я перелистнул страницы назад. Там тоже были списки. В темноте я не мог прочитать ни имён, ни фамилий. В отличие от нашего списка, там галочки стояли напротив каждой позиции.

На стекле вспыхнула яркая оранжевая звезда. Я в страхе отшатнулся. И только потом стало понятно, что Большой Башка на время решил воздержаться от тотальной экономии. Шумно дыша, он ходил по комнате, пристально осматривая её при свете спички. Мои пальцы торопливо залистали страницы обратно, к последнему списку. Я успел проверить, что напротив моей фамилии галочка отсутствовала стопудово. И заметил два имени "Георгий", располагавшихся над моим. Перед "Шепелев Георгий" как раз стояла одна из трёх галочек. Перед "Старобешев Георгий" галочки не было. Тут снова всё погрузилось в темноту. Спичка погасла.

-- Имущество верни, -- распорядился Кабанец.

Честно говоря, я бы поизучал книжку подробнее. Но Большой Башка сильно расстроился отсутствием начальника. Месть сорвалась, и не было для Головы-дыни наказания хуже. Поэтому какая-то книжонка с фамилиями казалась ему полнейшей ерундой.

Нехотя, я положил книжку на место и ещё раз посмотрел на кровать. Груда тряпья. Зачем? Неужто Палыч знал, что сюда кто-то явится? Почему-то мысль, что после того знакового ужина Палыч настолько забоялся Кабанца, что теперь отсиживается в кустах каждую ночь, казалась абсурдной и ущербной. Не мог начальник бояться Большого Башку. Но тогда от кого он шифровался? И где?

-- Заправить надо, -- недовольно проронил Кабанец. -- Помнишь, как всё тут лежало.

-- А то! -- заверил я, хотя ничегошеньки не помнил, но для здоровья лучше было сохранять статус знатока.

Как смог, я обернул тряпьё одеялом и отошёл в сторону, позволяя Кабанцу оценить работу. Тот разгладил пару складок, но в целом остался доволен.

-- Двигаем, чё, -- распорядился он, взваливая на себя брезентовую змею.

Я не возражал. Желание поскорей смыться нарастало с каждой секундой.

Только выбравшись на улицу, я понял, как было тепло в комнате. Холод терзал немилосердно.

-- В палату, не? -- скромно уточнил я.

-- Утихни, -- прошипел Большой Башка.