Ван Вэй Тикет (СИ)

Нити чёрной паутины устремлялись к корпусам. В прошлый раз я не обратил на это внимания, а теперь увидел. К каждому домишке уходило по нескольку проводов: где десяток, где дюжина. И всего один к двухэтажной столовой. И ни одного к дальнему, заброшенному корпусу.

Мы шли по коридору. Старые доски жалобно поскрипывали. Скрип нервировал. Каждый тёмный угол казался засадой. И малейшее поскрипывание выдавало, где я сейчас иду. С другой стороны, если бы тут кто делал засаду, он бы поймал меня ещё при первом визите. Хотя, кто знает, может, зловещие наблюдатели караулят лишь ночью. А днём они безмятежно спят.

Лёнька нырнул в палату и тут же замер. Носом я чуть не клюнул его спину. Потом шагнул в сторону и понял, что остановило Лёньку.

Кровати не пустовали. На кроватях в длинных ночнушках спали девчонки. Их закрывали невесомые почти прозрачные покрывала с серебряными узорами, походившими то ли на развалины лабиринта, то ли на буквы неведомого алфавита. Хуже всего, что девчонки тоже были полупрозрачными. Сквозь них я видел матрацы с серебряными полосками, а сквозь матрацы проступала сетки старых кроватей.

Чёрные провода сквозь оконные проёмы вонзались в комнату, где отвесными толстыми нитями спускались к кроватям. В комнате они становились серебряными и расплывались тонкими почти невидимыми пузырями. Пузыри эти коконами охватывали девчонок, безболезненно проходя сквозь спинки кроватей и боковины сеток.

У окна спала Машуня. Я бросился к ней. Проткнул невидимый кокон и коснулся пальцами плеча, чтобы тряхануть как следует и разбудить ту, кто не пришла к мосту. Вернее, мне только показалось, что я коснулся. На самом деле, рука просто прошла сквозь полупрозрачную фигуру. Кончики пальцев ощутили холод металла пружинистой сетки. Сетка была реальной.

-- Такого же не бывает, -- я обвёл рукой, показывая на спящих красавиц. -- Такого просто не может быть.

-- Мы это видим, -- сказал Лёнька. -- И ты. И я. Значит, не глюки. Значит, это есть. По-самому по-настоящему.

-- Словно призраки, -- я поёжился от тревожного ужаса перед неведомым.

-- Похожи на привидений, -- кивнул Лёнька. -- Но не забывай о проводах. Может, всё дело в них. Вот если бы разбудить хотя бы одну спящую красавицу.

-- Они просыпаются лишь на молодую Луну, -- вспомнил я. -- Когда первая фаза.

Лёнька уставился на ночное светило, заглядывающее в комнату через окно.

-- Сегодня полнолуние, -- прикинул он. -- До новой луны ещё ждать две недели.

-- Когда родится новая луна, нам стоит сюда вернуться, -- сказал я.

-- Вопрос только, будем ли мы ещё здесь, -- пожал плечами Лёнька.

Тогда я думал, что он это о смене, которая могла закончиться. Несмотря на жуткие исчезновения, я по-прежнему верил, что как только истекут проклятые три недели, за нами -- оставшимися -- приедет автобус и повезёт в город -- в привычную благословенную жизнь.

-- Один конец электрической цепи нам известен, -- прошептал я. -- Теперь можно поглядеть, что за питалово прячут в водокачке.

-- Может, всё наоборот, -- послышал мне Лёнькин ответ. -- Может, ток уходит в водокачку. А питалово -- это вот они.

Бледная Лёнькина рука обвела спящих красавиц.

Мы торопливо покинули корпус, но до грибообразного строения так и не дошли. Я прямо чуял, что от чёрной башни исходила подозрительная неслышимая дрожь. Внезапно непонятное строение осветилось лиловыми сполохами. А потом под её крышей словно замерцали звёзды. Только на небесах звёзды неподвижны. Эти же не стояли на месте. По тёмным проводам скользнули сиреневые искрящиеся кольца. На каждый провод по кольцу.

-- Не нравится мне такое электричество, -- прошептал Лёнька. -- Ходу отсюда. После вернёмся. Днём. Когда ты днём тут разгуливал, не видел никаких разрядов?

-- Нет, -- мотнул головой я.

Кольца стремительно приближались. Уже слышалось мерзкое пугающее потрескивание, словно к нам спешила стая диких электрических котов.

-- Чего стоим? -- Лёнька пребольно пихнул меня локтем, и мы понеслись прочь. В лес. В места, где не тянулись провода и не строили водонапорных башен.

Где-то мы сбились с дороги. Потому что выбежали не к распахнутым воротам, а упёрлись в стену корпуса. Длинного корпуса. Корпуса, стоящего отдельно от остальных. С удивлением я обнаружил, что к этому строению, действительно, не тянется ни один из проводов. Мы свернули за угол. Теперь здание закрывало нам тёмную башню, и мой страх несколько поутих. Но тут же родился новый. Перед тем, что могло, затаившись, поджидать нас в пустом доме.

-- В нашем лагере к заброшенному корпусу подходить не рекомендуется, -- прошептал я. -- Он пустой. Здесь же, мне кажется, кто-то в нём есть.

-- Хочешь проверить? -- спросил Лёнька.

И я не разобрал: то ли с ехидцей спросил, то ли с неподдельным интересом.

-- Хочу, -- на всякий случай сказал я.

Хотя, понятное дело, ну вот ни чуточки не хотел.

-- Надо проверить, -- кивнул Лёнька и двинулся к ступенькам, ведущим ко входу.

Первым пошёл. Будто ни капли не сомневался, что я пойду за ним.

А разве я, как друг, мог остаться?

Ступеньки крыльца, прогибаясь, уже отчаянно скрипели под Лёнькиными подошвами.