Вандалы — оклеветанный народ

Сколько именно ссыльных собралось в Каларии дожидаться смерти Тразамунда, начала эры перемен в Карфагене, а то и гибели вандальского государства, в общем-то, не так уж важно. Если к шестидесяти сосланным туда епископам прибавить добровольно прибывших с Фульгенцием сорок монахов, число «политкаторжан» составляет уже сто человек, приближаясь к ста двадцати, о которых сообщает Виктор, епископ Тунета (современного Туниса) в своей хронике, охватывающей период с 444 по 566 г., под 497 г. Похоже, никто не препятствовал ссыльным поддерживать связи с внешним миром и особо не контролировал эти контакты. Папа римский Симмах (498–514) ежегодно посылал им в Каларий деньги и платье. К тому же можно было, очевидно, без особого труда перевестись с Сардинии в другие, более привлекательные с точки зрения «качества жизни», места «спецпоселения». Так, например, один православный епископ, изгнанный или бежавший из Карфагена, выбрал себе местом изгнания остров по соседству с Сицилией. Примечательно, что вандалы его ни разу не тронули, хотя вполне могли напасть на него во время одного из своих пиратских морских рейдов. А знаменитый епископ Евгений, попортивший в свое время столько крови царю вандалов Гунериху, так и вовсе переселился в Галлию, куда вандалам было уж никак не дотянуться. Григорий Турский, порой путающий, в своей «Истории франков», имена и очередность смены на престолах царей, равно как и последовательность исторических событий, но точный в церковных вопросах, даже приводит в ней текст длинного послания, направленного диаспоре африканских кафоликов епископом Евгением, благословившим и призвавшим их быть стойкими на пути к победе и блаженству:

«Братия, сыны и дщери мои во Господе, пусть вас не печалит мое отсутствие, ибо если вы будете придерживаться истинного (православного. — В. А.) вероучения, я вас и вдали не забуду и смерть не разлучит меня с вами. Знайте, что куда бы борьба (за православие. — В. А.) меня не занесла, пальма победы будет за мной; если я уйду в изгнание, передо мной пример блаженного евангелиста Иоанна (сосланного в свое время римским императором-язычником на остров Патмос, где ему и было явлено Откровение, по-гречески — «Апокалипсис». — В. А.)».

Подобно епископу Евгению, и прочие главы православных, в изгнании и в рассеянии сущие, считали себя апостолами своего времени. Корсика, куда гонитель Гунерих ссылал епископов на лесоповал, или Сардиния, где иерархом, сосланным Трасамундом, жилось значительно легче, воспринимались ими как новый Патмос. Правда, Евгений, у которого было больше, чем у его собратьев, оснований опасаться за свою жизнь, предпочел перебраться в далекую Галлию (ведь, согласно Григорию Турскому, его шеи уже коснулся однажды меч палача, но иерарх был в последнее мгновение помилован тираном). У гроба святого Евгения в городе Альбиге во времена Григория Турского, т. е. в конце VI в., все еще совершались многочисленные чудеса. Его гробница постоянно посещалась верующими и со временем стала местом паломничества со всей Галлии.

Во все времена сравнительно небольшие группы людей в ситуациях мировоззренческой и политической неустойчивости служили источником беспокойства и беспорядков, совершенно не сопоставимых по своим масштабам с численностью и значением этих групп — скажем, религиозные меньшинства в Северной Ирландии, палестинское этническое меньшинство на Ближнем Востоке, переселившиеся в Нидерланды уроженцы Молуккских островов, курды, чеченцы и т. д. На их примере нам легче понять влияние, оказываемое сотней или двумя сотнями изгнанных из царства вандалов на Сардинию епископов. Именно эти, неутомимые в рассылке писем, соборных посланий, жалоб, поучений новообращенных иерархи православной церкви если не вызвали, то уж, во всяком случае, приблизили своими проповедями религиозную по сути (хоть и геополитическую по глубинным замыслам «ромейских» кукловодов) войну между Константинополем и Карфагеном. Факт, что и говорить, многозначительный. Тут и сегодня есть над чем задуматься…