Ванечка и цветы чертополоха

Возле станции метро «Дмитровская» она сошла. На эскалаторе он почти дышал ей в затылок, но она его так и не заметила. В вагоне он поглядывал на неё. Она не была возмущённой, как вчера, но казалась всё такой же отчуждённой и задумчивой. В какую-то секунду ему показалось, что она даже улыбается собственным мыслям. Так задумалась, что вытолкнулась из вагона, когда навстречу пошли пассажиры. По её милости Пашка чуть не остался в поезде, выскочив в последнюю секунду. Со станции «Чеховская» она перешла на «Пушкинскую» и доехала до станции «Улица 1905 года» с красно-мраморными колоннами и серыми металлическими факелами.

Оставив слева памятник «Героям революции», на рабочие спины и засиженное голубями скульптурное знамя которых только мельком успел взглянуть Пашка, дама-мадама пошла в подземный переход под улицу Красная Пресня. Вокруг было людно. Сотворить что-то подобное вчерашнему поступку в подворотне не представлялось возможным, хотя Пашкины нервы пощипывало подобное желание. Было так странно среди всех этих чужих людей, не подозревающих, что тебя влечёт мимо них крепкая невидимая нить. Чувствовать их сторонние запахи и различать в них едва уловимый шлейф Лизиных духов, слышать стуки и шорохи их ног и ловить удаляющийся и нагоняемый стук её каблуков — странно. Он вынырнул спустя пятнадцать шагов после неё в вечерний город. Там, в медленно желтеющем пространстве между низким белым зданием газетной типографии и зелёной живой стеной Парка имени Декабрьского Вооружённого Восстания, они шли пешком, спускаясь к набережной, впереди блондинка в чёрном балахоне на высоченных каблуках, сзади шагах в двадцати от неё сбитый молодой брюнет в мягких белых кроссовках. Второй шёл и гадал, куда идёт первая.

Пашка повернулся и бегло взглянул на себя в окно какой-то припаркованной возле тротуара машины. Глаз чуть припух, на скуле видна отметина. «Легко отделался!»

Догнав Лизу на светофоре на Шмитовском проезде, Пашка не знал, куда деться, и делал вид, что изучает памятную знак-стелу владельцу мебельной фабрики и участнику революции Шмиту, о котором ему толком ничего не было известно и которого он благополучно перепутал с лейтенантом Шмидтом49. Дальше, проходя мимо Библиотеки имени Бунина, он постарался приотстать от объекта преследования. До него постепенно доходило, что они приближаются к Краснопресненской набережной. Лиза снова нырнула в переход, на этот раз короткий, под улицу Мантулинская, а Пашка, бросив взгляд на высокие тёмные стеклянные коробки Международного торгового центра, окунулся за ней. Когда он вышел на территории Центра, то увидел Лизу впереди, цокающую каблуками по тротуарной плитке вдоль ряда малюсеньких каштанов. Слева, за автостоянкой, кованым забором и наводнённой автомобилями проезжей частью улицы 1905 года, виднелись старые, похожие на заводские, красного кирпича здания, освоенные предприятиями общепита на первых этажах.

Последний, коротенький, загаженный и безлюдный переход располагал идущего по нему к мыслям о совершении преступления: молодую женщину он заставлял содрогнуться от страха стать жертвой этого преступления и вынуждал тревожно оглянуться назад, молодого озабоченного парня направлял на создание сценария подобного преступления — вот место идеальное не только для насильно сорванного поцелуя, но и для более решительных противоправных действий. Так как Пашка сразу понял, что Лиза в этом переходе обязательно обернётся взглянуть, не идёт ли кто за ней, он подождал, пока она скроется за поворотом на лестницу, и только тогда пронёс порочные мысли вдоль обшарпанных стен, чтобы сразу же забыть о них, поднявшись на набережную возле самой воды. Впрочем, воды почти не было видно за припаркованными вдоль чугунной ограды разношёрстными автомобилями. Между ними мелькали верхняя кромка греческого орнамента и сердцевина набегающих друг на друга крупных колец, заполненных фоном зеленовато-коричневой воды.