Ванечка и цветы чертополоха

За более чем пятисотлетнюю историю в обители случались и чудеса, когда крестный ход с иконой «Утоли Моя Печали» остановил эпидемию холеры, и святотатства, ставшие отличительными чертами ХХ века. После революции пятьдесят монахов были расстреляны, а многие иконы и росписи были утрачены. В стенах Свято-Троицкого Белопесоцкого монастыря побывали и пионерлагерь, и стекольная мастерская и даже тюрьма для заключённых, возводивших железнодорожный мост через Оку в 1932 году. Последние и закоптили роспись Троицкого собора буржуйками. С 1933 года территорию забросили, оставив после себя кучи мусора, в них поселились новые жильцы — крысы.

Новая жизнь монастыря датируется 1988 годом, когда было решено на его месте создать культурно-исторический комплекс. Приехала группа реставраторов, начались восстановительные работы. После 1991 года планы поменялись. В 1993 году в обители появились насельницы — пять совсем ещё молодых монахинь, прибывших из Новоголутвинского монастыря, что в Коломне. Самой старшей сестре двадцать пять лет. Так мужской монастырь перевоплотился в женский и во всём почувствовалась заботливая женская рука. Прерванные в 1933 богослужения возобновились с 1992 года. С тех пор постепенно территория и постройки монастыря начали благоустраиваться усилиями строителей и прихожан.

Так уж случилось, что Белопесоцкий монастырь расположился примерно посередине пути из Спиридоновки в Москву, и именно его выбрала Олеся для ухода из мирской жизни. Жизнь в московских монастырях представлялась ей слишком многолюдной.

В сентябре Игорь Елохов вместо того, чтобы отправить дочь в последний, одиннадцатый, класс школы, привёз её с сумкой, скромно наполненной самым необходимым и несколькими тёплыми вещами, в Свято-Троицкий Белопесоцкий монастырь. Летом они уже наведывались сюда и получили благословение настоятельницы Марии. Итак, он доставил будущую послушницу.

Попрощавшись ласково с дочерью, Игорь Дмитриевич ещё долго сидел в машине под белой крепостной стеной монастыря, искал силы, чтобы уехать, и плакал. Тогда он ещё не знал, что слёзы его напрасны, что постриг ещё нужно заслужить долгим тяжёлым трудничеством и постоянной молитвой и никто не собирается торопиться и постригать скоропалительно в монахини его юную прекрасную дочь.

Не подозревал он и о сходстве двух крепостей: той, в которую заточён его бывший друг Тимофей, ведь он не навестил его ни разу, и той, в которую заточила себя добровольно его обманутая дочь. Отличие в том, что крепость монастыря открыта денно и нощно и не имеет венца из колючей проволоки, а сходство — крепость исправительной колонии приютила на территории часовенку, пока не храм, конечно, но его зачин.

Не ведал Игорь Дмитриевич, что следующим летом неугомонный сосед по даче, бывший следователь Палашов, если следователь, конечно, может стать бывшим, отправится на машине в монастырь, прихватив при этом с собой новоиспечённую мать Марью Антоновну, да прямо с малюткой Василисочкой. И пока Евгений будет играть и гулять с малышкой, Ванечкина мать побеседует основательно с его любимой драгоценной дочерью. А после Олеся подержит на руках Ванину сестрёнку, заглянет в голубые глаза, и, наконец, в этот миг что-то перевернётся в её душе. Пробыв в монастыре ровно год, она соберёт вещи и вернётся домой к родителям, вернётся в школу и закончит одиннадцатый класс, поступит в педагогический университет и станет учителем начальных классов. Благодарно вспоминая время послушания и регулярно посещая церковь, она успеет выпустить два поколения деток из начальных классов. А потом встретит на богослужении успешного, но одинокого мужчину, он подойдёт к ней после службы, чтобы не расставаться с ней до самой смерти, чтобы родить и вырастить вместе четверых прекрасных детей. И глядя на эту дружную чету, нельзя будет не улыбаться. И Ваня Себров улыбался бы.

А она? Она сможет спокойно смотреть на Тимофея Глухова. Всю жизнь она пронесёт любовь к Богу и светлую память о Ване.

Спиридоновка. 19 августа 2002 года.

Память о Ване…

Двое несли охапки цветов, пробираясь по погосту к нужной могиле под высоченными липами. Его руки занимали белые и малиновые астры, её полнились алыми розами, как и год назад. Розы казались колючими и тяжёлыми, потому что стали символом рано утраченной любви и жизни. Чертополох, татарник с малиновыми цветами, непревзойдённая смесь астры и розы, уже отцвёл: его время — рубеж июля-августа.

Никто не тронет меня безнаказанно…

У каждого в жизни должен быть хоть один такой цветочек, хоть какое-то утешение, отдохновение от колкости бытия…

Да и каждый из нас должен быть хоть немножко в колючках, чтобы защитить то нежное и ранимое, что в нас есть…

Чертополох для этих двоих — не только символ утраты, но и встречи, и внезапно вспыхнувшей любви. Ядрёная смесь трагедии и безумства, боли и радости, долгого нестерпимого ожидания и предчувствия новой неизбежной встречи. И горькая память о том, что их всё же соединила смерть.