Ванечка и цветы чертополоха

— С кем, вы говорите, Тимофей общался?

— Ну, как? С Лёхой Рысевым и общался. Они, как в этом… в мультике-то про Маугли. Помните, там был тигр такой, а за ним шакал всё бегал? Вот Тимка — тигр, а Лёшка — шакал.

Следователь усмехнулся такому сравнению. Евдокия Вениаминовна тоже хохотнула.

— Потом с Денисом Певуновым… — продолжила она.

— Вы сразу дайте какое-нибудь сравнение, а я пойму, как они друг к другу относились.

— Ну, этот вам не Лёха Рысев. Этот с замашками. Воображала ещё тот. Парень-то видный, не тебе Васька Леонов какой-нибудь. Здоровый такой бычара. Но пройдёт, иной раз даже не поздоровается. А уж чтоб помог кому, так даже не мечтай. Дома мать-то на него жалуется. Лодырь, говорит, хороший. Да с гонором. Она ему — слово, он ей — десять. Ох, и не знаю, что из этого добра вырастет. Какое будущее России? Обеих соседок захомутал. Ходит, обеих за бока их держит, не стесняется. Это я про Вальку Белову с Женькой Ивановой. С кем он из них — не знаю.

— А Павел Круглов с девушками общался?

— Да тот тоже таскался с ними. Кто ж знает? Может, и подмял кого. Но не буду врать, с кем-то конкретным я его не видела. Говорят, в городе у него какая-то цаца есть. А чего это вы про них меня спрашиваете? Они имеют отношение?

— Следствие покажет, — уклонился Палашов от ответа.

— Ох и работа вам! Таскайся теперь в эту глушь.

— Вы за меня не беспокойтесь. Ещё ночку в машине переночую и завтра уеду.

— А чего стряслось? Чего не поделили-то они?

— В этом и пытаюсь разобраться.

— Зарплата, небось, копеечная, а ночевать вон в машине приходится.

— Не жалуюсь, — встал Палашов, поняв, что они поменялись ролями, и желая прервать разговор. Дымок, лежавший под дверью, тоже подскочил и потянул в сторону мужчины чёрным носом; он-то точно знал, где этот дядька ночует, вот только заберёт эту тайну с собой в сырую землю. — Вы меня извините, Евдокия Вениаминовна, пойду я. Мне ещё с бумагами копаться. Доброй ночи!

— До свидания. Успеха вам в расследовании.

Следователь кивнул и вышел, слегка пригибая голову под дверной притолокой. На улице совсем стемнело. Командирские часы показывали девятый час. Дымок проводил его до калитки. Не так уж много нового узнал он у соседки Себровых. Почему-то пошёл он не по короткой дороге, а углом мимо домов, как будто хотел подготовиться к встрече с Милой, настроиться, что ли. Птицы уже попрятались, только невидимые кузнечики стрекотали в траве. После душного дома, его приятно овевал свежий августовский ветерок. «Курить!» Он достал сигарету и прикурил. «Какой там очередной сюрприз меня ждёт?» Он представил нежное бледное Милино лицо. «Ах, девочка… моя!» У Глуховых горел в окнах свет. «Уютный дом…» — подумалось ему. Проходя безмолвный дом Елоховых, он заметил соблазнительно торчащий между штакетин розовый цветок астры. Не удержался и дёрнул его.

XVII

Конец 80-х — начало 90-х.

Евдокия Вениаминовна привычно открыла дверь и ступила в квартиру. Она пребывала в задумчивости и делала всё на автоматизме. Совершенно неожиданно под ногу попало что-то достаточно твёрдое, что тотчас выскользнуло из-под ноги, заставив потерять равновесие. Только стремительный бросок рук на стенку спас от падения. В этот миг она издала сдавленный вопль и тут же услышала возню в комнате Валерки. Переведя дух, Евдокия Вениаминовна с интересом уставилась на пол. Возле входа в их с мужем комнату лежала на боку тёмно-синяя хозяйственная сумка. Из сумки выглядывал в дефицитном целлофановом мундире батон белого хлеба, пара рогаликов тоже высунула рожки. Подальше выпрыгнул небольшой бумажный свёрток, очевидно, с варёной колбасой, а наглые любопытные апельсины раскатились по всему коридору. Один из таких любопышек и попал женщине под ногу, а теперь смиренно лежал возле плинтуса. С каких это пор Валерка стал таким хозяйственным? Помнится, сегодня она не просила его отовариться в магазине. Рядом с его ботинками стояли простенькие чёрные кожаные сапожки. «Так!»

Пока она скидывала пальто и шапку, в коридор вышел Валерка, румяный, с хитрым прищуром.

— Привет, мам.

— Ну-ну.

Она окинула сынка стремительным взглядом, цепко подмечая не застёгнутую ширинку и голое тело под наскоро натянутым болотного цвета джемпером. Она хотела спросить: «Развлекаешься?», — но промолчала. Первый раз она застукала его с девчонкой — что тут скажешь? С одной стороны, даже хорошо — мужик растёт всё-таки. С другой — не рановато ли? И времена дурные!

Валерка присел и неспешно, без суеты, даже с упрямым спокойствием начал подбирать апельсины и закидывать их в сумку.

— Чуть ноги не переломала об них… — как бы между прочим пожаловалась Евдокия Вениаминовна, мыском тапочка подталкивая сыну коварный апельсин.

— Извини. Думал, ты придёшь позже.

— На той неделе Настьку отпускала, а сегодня она меня. Ты обедал?