Вангелия

Алексей посмотрел ей в глаза так, словно в эту минуту решалась его жизнь. И через мгновение Ольга поняла, что так оно и есть…

– Что ж… – наконец произнес он. – Я должен был сказать тебе с самого начала. Вопреки всем инструкциям.

– Каким инструкциям? – не поняла Ольга.

– Я работаю на русскую разведку.

Что угодно ожидала она услышать! Но такое…

– О боже… Но как?.. – растерянно выговорила она.

– Вот так. Я работаю на русскую разведку. Это данность. Что с ней делать, – решай сама.

Алексей вышел из комнаты, оставив жену в остолбенении.

Когда Ольга открыла дверь спальни, он стоял, отвернувшись к зеркалу, возле которого она только что застегивала ожерелье, – так, словно хотел что-то разглядеть в холодной зеркальной глубине.

Конечно, он услышал, что она вошла. Но не обернулся.

– Алеша, мы опаздываем, – спокойно сказала Ольга. – Это неловко. Немцы пунктуальны.

– Мы?.. – не оборачиваясь, спросил он.

– Мы, – повторила она.

Он обернулся стремительно и обнял ее так сильно, что она еле сдержала вскрик. Они замерли, прислушиваясь друг к другу.

– Толкается… – проговорил Алексей.

– Да, – улыбнулась Ольга. – Как рыбка. Вот, опять – слышишь?

– Слышу. – В его голосе нежность соединялась с глубокой тоской. – Эх, Оля!.. Не должен я был…

– Делать мне ребенка?

– С беременной женой я наименее подозрителен, – невесело усмехнулся Алексей. – И наиболее уязвим.

– Пойдем, Алеша, – напомнила Ольга. – Осталось десять минут. Мы как раз успеем дойти до ресторана.

И вдруг она улыбнулась, чуть не прыснула.

– Что? – спросил Алексей.

– Так. Глупости, – смущенно ответила Ольга.

– А все же?

– Знаешь, – сказала она, – я ведь думала… Велчев сказал, что твоя прежняя ассистентка была красавица и что она родила. И я все время думала, что ты скрываешь от меня именно это.

Алексей расхохотался так, как только он умел – с совершенной беззаботностью. Теперь-то Ольга знала цену этой беззаботности…

– Оля! – воскликнул он, отсмеявшись. – Нет, никакому разведчику не понять ход женской мысли! Мне и в голову не могло прийти, о чем ты волнуешься. Ну да, Цветана родила. Но не от меня же! У нее прекрасный муж. Оля, ну хочешь, прямо сейчас к ним пойдем? – предложил он. – Ты сама убедишься. Прямо сейчас!

– Я уже убедилась. – Она быстро поцеловала его. – Пойдем, Алеша.

На улице, по дороге к ресторану, Алексей сказал:

– Дидерикс – ценнейший источник информации. Я должен приложить все усилия, чтобы поддержать его расположение ко мне.

– С этим мы справимся, – кивнула Ольга.

Он благодарно сжал ее руку и добавил:

– В конце концов, мы с тобой дворяне. В глазах фон Дидерикса – хотя и относительная, но ровня ему.

– А где жили твои родители, Алеша? – поинтересовалась Ольга.

– А разве я тебе не говорил? Под Тамбовом, в имении у себя. Что ты задумалась? – заметил он. – Опять дурные предчувствия?

Она тряхнула головой и улыбнулась.

– Нисколько. Мы пришли.

В отличие от сухопарого чопорного фон Дидерикса, его приятель Ханс Грюнлих оказался живчиком-толстячком.

– В первый раз за три дня, что я в Софии, – заявил он в конце ужина, – Вернер привел меня к живым людям!

– По-твоему, до сих пор я водил тебя к покойникам? – оскорбился Дидерикс.

– До сих пор ты таскал меня к каким-то чопорным пруссакам! Ни поболтать, ни выпить с удовольствием. Теперь я люблю Россию. Это ваша заслуга, мадам, – галантно заметил он Ольге. – Русские женщины – само совершенство. А русские мужчины являют собою образчик того, что называется мужской сутью, – добавил он, повернувшись к Алексею.

– Вряд ли, общаясь с нами, вы составили себе правильное впечатление о России, – с улыбкой возразила Ольга. – Ведь мы с мужем покинули ее еще детьми.

– Представляю, как вас обоих тянет на родину, – сказал Грюнлих. – Может, немецкая сентиментальность виновата, но мне вот до сих пор снится, как дед учит меня стрелять из лука. Он жил в Шварцвальде, в деревне. А я приезжал к нему каждое лето из Берлина.

– Да, я тоже вспоминаю, как учился ездить верхом, – кивнул Алексей. – Это было в родительском имении. Но на родину меня нисколько не тянет.

– Отчего же? – удивился Грюнлих.

– Да ведь моей родины больше нет, – объяснил Алексей. – То, во что превратили Россию большевики, родиной я считать не могу. Очень жаль, но это теперь не родное гнездо, а вражеское.

– Вот как? – хмыкнул Грюнлих.

– Если бы я считал иначе, то жил бы сейчас в красном Тамбове, а не в спокойной Болгарии.

– Ну, спокойствие Болгарии – дело относительное, – заметил фон Дидерикс.

– Вы о войне? – спросила Ольга. – Боже, неужели она все-таки будет? Ужасно!

– Не волнуйтесь, – галантно улыбнулся Дидерикс. – К тому времени, когда вы родите, мы ее уже выиграем.

– Ну, это в том случае, если она начнется через месяц-другой, – заметил Алексей. – Беременность у женщин все же короче, чем у слоних.

Засмеялся даже чопорный Дидерикс. А Грюнлих так и вовсе расхохотался до икоты.

– Алексей! – укоризненно воскликнула Ольга. – Ну что ты говоришь?