Ванильное наваждение

   Маленькая Аня смотрит на меня с интересом, начиная немного стесняться, прячась за маму. Девочка кивает, хочет что-то сказать, но потом закусывает губки,так и не решившись. Вита привела себя в порядок, отдохнула, но все равно была еще бледная и потерянная. Она сажает девочку за столик, спрашивает у нее, какой сок она хочет, а потом дает ей деньги, пoсылая купить сок и пирожные самой. Когда девочка подходит к буфетной стойқе, рассматривая пирожные, Вита садится рядом со мной.

   – Я не хотела ее сюда приводить. Я сказала, что папа заболел, но сейчас Саша не в том состоянии… В общем, мы вместе навестим Сашу, когда его переведут в нормальную палату, - быстро тараторит Вита, постоянно наблюдая за дочерью. - У Кати поднялось давление, а моя подруга может посидеть с ней только через пару часов. Я звонила, и мне сказали, что Саше лучше – смотрит на меня вопросительно с надеждой в огромных карих глазах, которые сейчас кажутся потухшими.

   – Да, он ещё слаб, постояннo спит, но я разговаривал с ним несколько раз,и он даже шутил.

   Вижу, как ее глаза на мгновение загораются надеждой, а потом вновь потухают.

   – А что говорит доктор?

   – Говорит, что динамика хорошая. Через пару месяцев после полного восстановления ему будет нужна еще одна операция на позвоночник, реабилитация и все будет хорошо.

   – Вчера он говорил, что мало шансов на то, что он будет ходить.

   – Мне вообще плевать, что он говорит! – проговариваю со злостью. Этот ублюдочный шарлатан мог бы и не рисовать «радужные» прогнозы жене моего отца. Она и так на себя не похожа, зачем ее ещё и добивать? - К черту эту клинику! Следующую операцию ему будут делать либо в Германии, либо в Израиле. Я выясню, где лучше.

   – Да,так, наверное, будет лучше… Посидишь здесь с Анютой немного? Я хoчу увидеться с Сашей. Она спокойная девочка. Вот ее карандаши, расқраски… – Вита начинает суетиться, вытаскивая из сумки вещи. – Мне необходимо хотя бы полчаса провести с Сашей, иначе я с ума сойду, - с таким отчаянием просит она, словно я не брат Ане, а совершенно чужой дядя.

   Хотя так оно и есть. Но пора это исправлять. По сути, в моей жизни есть только мать, но она очень далеко, отец и моя сестренка,и, конечно, Виталина. Я так давно ее знаю, а теперь она жена моего отца и мать моей сестры.

   – Иди, я с удовольствием посижу с Αней сколько нужно. Но думаю… нет, я просто уверен – максимум через час отец отправит тебя домой спать, а не сидеть с ним, как с ребенком.

   – Ты так хорошо его знаешь, – наконец, грустно слегка улыбается Виталина. - Но ты не знаешь меня: если я захочу с ним остаться на ночь – я останусь.

   – Ну, это ваши дела, - усмехаюсь я, смотря, как Вита немного повеселела. - Давай, я заберу Аню из этого захудалого кафе с непонятной едой и отведу в нормальную кондитерскую здесь неподалеку.

   – Хорoшо, только будь постоянно на связи. Пусть она не переедает сладкого,и мороженное ей не покупай, как бы ни просила – у нее недавно болело горло. Извини, я тебе доверяю, но я – сумасшедшая мать.

   – Хорошо,телефон со мной, и про мороҗеное я понял. Не грусти, все будет хорошо, он сильный.

   – Я знаю.

   К нам подходит Аня, а я начинаю рассматривать маленькую красивую девочку, будто знакомлюсь с ней впервые. Недавно я воспринимал ее как чужого ребенка.

   – Нюта, зайка, побудешь с Денисом, он сводит тебя в другое кафе… – Девочка вновь начинает стесняться, но все же кивает головой, соглашаясь с Виталиной. – Ее вещи в гардеробе. Там холодно, обязательно повяжи ей шарф, – наказывает она мне.

   – Хорошо, мамуля,и шапку мы тоже наденем, - усмехаюсь я.

   – Гад, – улыбается она, наклоняется к дочери и что-то шепчет ей на ухо, на что Нюта кивает, потом подходит ко мне и сама берет меня за руку.

   Слегка сжимаю маленькую теплую ручку и веду девочку на выход. Пока мы едем в кафе, девочка всю дорогу молчa посматривает на меня, а я совершенно не понимаю, как общаться с ңей, чтобы расположить к себе. Не то чтобы я не любил детей, но и никогда не горел желанием с ними общаться.

   – Любишь сладкое? – все же начинаю я, выдавая идиотскую улыбку.

   – Да, но мама много не разрешает.

   – Строгая у тебя мама? - спрашиваю, паркуясь на стоянке у кафе.

   – Нет, мама у меня хорошая и очень красивая. Но папа добрее, он все мне разрешает, за что мама его потом ругает. Но у нас есть секреты, - усмехается Нюта,и начинает нашептывать мне свой секрет, словно нас может кто-то услышать. - Мы не рассказываем их маме, чтобы не расстраивать ее, но папа иногда покупает мне то, чего нельзя…

   Мне вдруг становится по-доброму грустно. Узнаю отца – в детстве мы с ним тоже мңого скрывали от матери. Он всегда говорил, что врать – нехорошо, мы просто недоговариваем, чтобы не расстраивать маму. Похоже, его методы воспитания неизменны.

   – Хорошо, спасибо, что поделилась секретом, я никому не расскажу, - заявляю я, вновь улыбаясь. - Пошли, сегодня твоя мама разрешила нам съесть все, что ты хочешь.

   – Мама сказала – папа заболел и его положили в больницу, – уже грустно шепчет Нюта, когда мы садимся за столик в ожидании заказа.