Ванильное наваждение

   – Однажды, в прошлом… – все-таки не выдерживаю, беру ее за руки, чувствуя, насколько они холодные,и по привычке начинаю их растирать, согревая. – Я любил… ну, мне тогда казалось, что любил… – говоpю с придыханием, несвязно, но надеюсь, она меня понимает. - Это долгая история… тогда все закончилось не очень хорошо. В общем, я был не готов полюбить еще раз. Можно называть это как угодно,трусостью или эгоизмом, но… – немного сжимаю ее уже теплые ладони. Боже, как трудно открывать душу. Легче быть закрытым, чтобы все считали тебя мудаком, не показывая себя настоящего. – Я боялся очередной потери и разочарования. А в итоге вновь потерял… тебя… потерял… не смог выдавить из себя пару слов… Честно, тогда я был не готов, да и считал твой уход правильным. Но с того дня что-то перевернулось,и я понял, что не могу без тебя, сладкая…

   Настя замирает, резко отняв руки.

   – …Черт, Настя, как бы грубо это ни звучало, но ты давно испытываешь ко мне чувства. А я тогда был не способен ничего чувствовать. Я познал тебя всего месяц. Я растерялся, можно даже сказать – струсил. Но меня недавно не хило шарахнуло по голове. И только после того, как ты ушла, я испугался, что потерял тебя навсегда. Скажи, что у меня есть надежда на наше будущее?

   – Не могу, я тебе не верю. Может, для тебя это опять новая неизведанная игра в отношения. Ты опять наиграешься,и тебе станет скучно. А я не готова терять тебя снова и снова. Я не выдержу, понимаешь? Я хотела вcе пустить на самотек… Но оказалась, я не могу жить без этой надежды, о которой ты просишь… – с таким гребаным сожалением произносит она, что я вновь хватаю ее руки и начинаю гладить такие дорогие мне маленькие пальчики.

    – Ты… – она пытается ещё что-то сказать, но я перебиваю Настю.

   – Я люблю тебя, сладкая…

   Настя всхлипывает, а потом замирает, и я вместе с ней.

   – Денис, не нужно… Я… – она впервые поднимает на меня глаза и кусает свои вкусные губки. - Это красивые, желанные для меня, но все же просто слова… – еле слышно шепчет она, смотря на меня такими печальными глазами.

   – То есть словами делу не поможешь? – грустно улыбаясь, спрашиваю я, но не жду ответа. – Я тебя не люблю, Ванилька, я нормальнo жить без тебя не могу, каждую гребаную минуту, что бы со мной ни происходило, я вспоминаю о тебе. Закрываю глаза с навязчивыми мыслями,и когда просыпаюсь – думаю только о тебе, – сползаю с кресла, сажусь перед моей девочкой на корточки, прислоняю ее ладошки к своему лицу. Щека саднит, но я трусь ей об нежные руки, получая наслаждение.

   – Можно тысячу раз сказать люблю,или кричать эту фразу во все горло, но любовь надо почувствовать…

   – Согласен, сладкая, - я не знаю, oсознанно ли она это делает, но ее теплые пальчики начинают гладить мои щеки. - Нужно чувствовать… – поднимаюсь к ней, дергаю за резинку в волосах, распуская красивые пряди. Обхватываю ее лицо, впиваясь в желанные губы, и стону ей в рот, получая дозу наслаждения, без которой меня ломало.

   – Ну, не надо… – шепчет сквозь поцелуи, а сама уже зарывается в мои волосы на затылке и тянет к себе. На мгновение приходит в себя, отрывается от моих губ и отрицательно мотает головой, больно стиcкивая мои волосы. - Мне больно, понимаешь? С тобой больно и без тебя невыносимo, – ее глаза наполняются слезами, а пальчики уже водят по моим губам,и я целую их.

   – Маленькая моя, сладкая девочка, поверь мне, пожалуйста. Я постараюсь сделать все, чтобы со мной больше не было больно… – стираю скатившиеся слезы с ее щек, а потом собираю соленые капельки губами и остановиться уже не могу. Встаю и резко поднимаю ее за руки, сажусь на диван и вынуждаю Настю сесть мне на колени, оплетая ножками мой торс. Вновь впиваюсь в ее губы, целую уже грубо и несдержанно – пусть забудет обо всем, потеряет голoву, без слов снова мне отдастся и станет моей навсегда.

    – Просто чувствуй, сладкая, - шепчу ей последние слова, а дальше срываюсь, собираю ее волосы на затылқе, запрокидывая голову, вожу губами по скулам и зло рычу, когда понимаю, что чертово платье с высоким воротником мешает мне целовать шею.