Vanitas

— Я отчётливо помню тот день…

Я нервно расхаживал у окна в музыкальной комнате. На улице уже темнело, Далеон сильно опаздывал. Он должен был прийти сразу, после занятий на плацу, как объявил бы брату о своём решении. Но его носило где-то уже битый час.

У меня сердце сжималось от дурного предчувствия.

И когда я уже собрался пойти на его поиски, дверь в комнату распахнулась. Кейран вошел, заламывая пыхтящему Далеону за спиной руку.

«Доволен собой, братец?» — едко бросил он мне. Я никогда не видел его таким взбешённым. Плечи раздались в ширь, так что одежда едва не лопалась, лицо заострилось, кожа потемнела до тёмно-серого оттенка, глаза горели кровавым.

Я похолодел и оцепенел от страха. Он так был похож на отца, и даже жутче.

«Ты знаешь, что этот поганец мне заявил?» — едко продолжил Кейран. Я промолчал. Я не смог бы разлепить язык, даже под угрозой смерти. Старший брат, видимо, решил, что я не в курсе. — «Он хочет бросить фехтование и другие мужские науки, чтобы пиликать на скрипочке, как юная лэра».

«На рояле» — огрызнулся Леон, и Кейран встряхнул его за шкирку, чтоб молчал.

«Пальцы ему, виделите, дороги. Нельзя повредить!» — старший брезгливо сплюнул под ноги. Осмотрелся, заметил чёрный рояль посредине комнаты, и какое-то злое торжество вспыхнуло в его очах.

Я думал, он просто сломает инструмент и успокоится. Я думал… Да ни о чем плохом я не думал! Я не представлял, на что способна его больная фантазия! Даже после рассказов Далеона о пытках, я!..

Недооценил первого принца.

Он толкнул Далеона вперёд. Легко протащил к роялю, не смотря на агрессивное сопротивление младшего. Леон в тот миг напоминал жалкого дворового котенка в руках жестокого мальчишки.

Затем усадил на лавку, обитую кожей, и положил его тонкопалую левую руку на клавиши.

Я не понимал, чего Кейран добивался. Чтобы Далеон сыграл? Показал свой талант? Но можно же было просто попросить!..

Ха-ха. Каким наивным ребёнком я был…

Кейран что-то прошипел ему, перехватил за запястье так, что Далеон и рыпнуть им не мог. Он вырывался и скулил, я ещё не понимал почему.

Затем Кейран взялся за поднятую тяжёлую крышку, чёрную, лакированную — этот рояль мне подарила матушка, не поскупилась — и силой обрушил Далеону на пальцы.

Горло сдавил спазм. Люция присела на холодную мраморную лавку, где ранее сидел Орфей, и закрыла рот рукой. Попыталась угомонить бешено колотящееся сердце и ярость, клокочущую внутри, но это едва ли удавалось.

Рафаэль поднял на неё печальные фиолетовые очи.

— Мы, террины, не так неуязвимы, как кажется. У нас бывают синяки. И вред можно причинить и обычным предметом, сильным ударом, без магии. Не смертельно, конечно, но больно. Уж кто, а Кейран прекрасно в этом разбирался. В том, как причинять боль, не убивая.

— И он?.. — не смогла подобрать слов Люция, но Раф и так понял.

— Сломал Далеону пальцы. О профессии музыканта можно было забыть, а вот мечом махать это не помешает. Ведь есть ещё правая рука. Да и кости срастутся. Вот только травма останется, не на теле, так на душе. С того дня Далеон больше не притрагивался к инструменту и бросил занятия со мной. Я… мог остановить Кейрана в тот вечер. Я мог побороться с ним за Далеона потом, поспорить, поругаться, настоять. Но я не стал. Сдался. Испугался. Далеон до сих пор не может простить мне той трусости.

— И он прав, — рубанула Люц, посмотрела в красивое печальное лицо. — Ты предал его. Ты — любимый брат!.. — она бессильно сжала кулаки. — Он ждал твоей помощи, надеялся, а ты! И то, что творит с ним Кейран по сей день… врагу не пожелаешь.

— Так ты знаешь? — вскинул брови принц.

Поджала губы и упрямо промолчала, глядя в сад.

Раф вздохнул.

— Я рассказал тебе всё это, не чтобы снискать сочувствия. Я хотел, чтоб ты поняла, каково Далеону, и стала чуточку… терпимее к его выходкам. У него трудное детство. До появления Изабель, он жил как помойный котёнок, всеми брошенный, презираемый, никому не нужный. А потом ещё и мы с братом…

— Чтоб вы знали, — Люция оскалила дёсны, — моё детство было не легче! А ваш любимый младший братик издевался надо мной семь лет и дворню свою подбивал. Но я вас поняла, принц. И ваша история меня тронула, и много чего ещё. — Проворчала в сторону: — Теперь я невольно буду обдумывать это, вспоминать постоянно при виде Далеона или Кейрана и испытывать жалость (быть может, не сразу, но однажды) и злость. Вы очень хитры и коварны, Ваше Высочество. Не зря умные книжки читаете.

Рафаэль беззвучно рассмеялся и положил ладонь на её сгорбленное плечо.

— Пожалуйста, Люция, присмотри за Далеоном. Я знаю, ты отличаешься от меня, и у тебя хватит смелости защитить его.

* * *

«А хочу ли я его защищать?» — так и не задала этот вопрос Люция и теперь мучилась им наедине с собой.

Прошло несколько дней с того злополучного разговора с Рафом в ротонде. И всё это время Люция исправно игнорировала вечерние тренировки. Не хотелось ни брать в руки меч, ни видеть вблизи четвёртого принца.

Он бросил на её плечи тяжёлый груз своих надежд, а Люц не хватило жесткости, чтобы резко отбрить их и гордо удалиться.

Раф задел её своим рассказом.