Ванька 10 (СИ)

Мне эта фамилия или прозвище, не знаю — что, ничего не сказала. Однако, Федор Терентьевич, как местный житель и более меня информированный, тут же сделал серьезные глаза и ходко зашагал к стоявшим у воды красным.

— Сормах…

— Сормах, — зашелестело вокруг меня.

Мля, опять один я не в курсе…

— Волшебная сабелька…

— Во, какая она…

Так, и здесь мои знания по нолям… О сабельке.

Какой-то леший понёс меня вслед за Федором к Сормаху.

— Здравствуйте, товарищи! Степановцы в селе есть?

Мне вопрос Сормаха показался глупым. Были бы степановцы, не стояли вы так на бережку…

— Были, да уехали, — дал исчерпывающих ответ командиру красных атаман бузников.

Сормах кивнул Федору Терентьевичу, махнул рукой своим. Те, от воды к своему командиру зашагали.

Я опять про себя подивился. Как-то всё это… несерьёзно, что ли. А, если засада? Тут никакая пушка не поможет.

Сормах и высадившиеся из лодок вышли на прибрежный лужок. Цепью выстроились. Командир красных поднял вверх руку.

— Товарищи! Банды из продовольственных отрядов, оперировавших в Малмыжском и Уржумском уездах под командой белогвардейца Степанова подняли восстание!

Сормах обвёл взглядом стоявших перед ним жителей села.

Они про это уже второй раз сегодня слышали. Правда, другими словами и с иной смысловой нагрузкой.

— Степановцы действуют во имя учредительного собрания, захватили казначейство и спирт, пьянствуют и грабят! К подавлению мятежа приняты самые решительные меры. Вятский чрезвычайный военно-революционный штаб не потерпит в губернии белогвардейских банд. Всем соблюдать полное спокойствие и не верить провокационным слухам о падении городов Вятки и Котельнича! Все на борьбу со степановцами! Все желающие мобилизуются на борьбу с белогвардейскими бандами!

Народ на прибрежном лугу начал отступать в стороны. Некоторые бабы закрестились.

Опять мобилизация! Уже вторая за день!

Глава 27

Глава 27 Сабанцев

Поздно…

В смысле — по сторонам разбегаться.

Пока Сормах свою речь толкал, солдаты и матросы с красными бантами на груди тихой сапой по сторонам разошлись и реденькой цепочкой стоящих на берегу селян окружили. Реденькой-то реденькой, но у каждого в руках — винтовка.

Тут никакие списки воинского начальника теперь не нужны — мобилизуй в своё войско кто понравится…

Я — понравился. Причем, великану, что рядом с Сормахом всё время находился. Он с самого начала, как на берег вышел, стал что-то на меня пристальные взгляды кидать.

Я тоже на него повнимательнее посмотрел и сердце у меня ёкнуло.

Василий! Сабанцев! Знаменщик наш из экспедиционного корпуса!

Мля…

Население России сейчас чуть ли не полторы сотни миллионов человек, а я, то одного, то другого знакомца встречу! Просторы бывшей империи — не обойти, не объехать, а я всё на тех, с кем ранее судьба сводила, натыкаюсь.

Вот тебе и затерялся!

Как только Сормах говорить закончил, Сабанцев ему что-то сказал и в меня пальцем тыкать начал. Вот ведь, при государе императоре до старших унтеров дослужился, а никакой культуры…

Ну, это я уж так, с огорчения…

После этого и Сормах на меня внимательно-внимательно посмотрел и в ответ Василию что-то проговорил.

Бывший знаменщик тут же в мою сторону своими сапожищами затопал. Каждый его шаг — чуть не два обычного человека.

— Доктор! Иван Иванович!

Да, доктор… Да, Иван Иванович… Нигде не скроешься…

Лечил я на фронте Сабанцева, зашивал его попорченную шкурку…

— Доброго здоровья, Василий, — говорю это, улыбаюсь, а сам порвать на кусочки знаменщика готов. Леший его сюда принёс!

— Я гляжу, сразу не узнал!

Сабанцев рад-радешенек. Причем, искренне.

— У нас в дружине доктора нет, а надо, — по-простому так, не тяня кота за хвост, выложил великан. — Велено Вас мобилизовать.

Тут Сабанцев на секунду замолчал, а потом продолжил.

— В рамках революционной целесообразности.

Я, просто, в осадок выпал.

Это, он, явно, не сам придумал такой оборот речи. Скорее всего, Сормах так выразился.

Ну, если речь о революционной целесообразности пошла — тут не отвертишься… За отказ могут и шлёпнуть.

Врач на гражданской войне — птица редкая. Ещё дома я читал, название книги сейчас уже и не помню, что в Красной Армии всеми силами пытались докторов белогвардейцев в плен брать, ни в коем случае не убивать их или не ранить. Без врача раненым и больным — каюк, кирдык и прочее. В общем — многих воителей славных стоит один врачеватель искусный…

Кроме того, красные докторов и в занимаемых населенных пунктах тоже не отказывались мобилизовывать. Если они уж совсем не классово чуждыми были.

Федор Терентьевич мои мысли в отношении великана в коже, по всему видно, разделял полностью. Чесались у него даже не руки, а ноги. Бузники же, ногами не бьют. Они ими убивают.

— Вот, Федор Терентьевич, сослуживца встретил.

Я, говоря это, Федора за рукав дернул — не встревай! Выпутаюсь сам!

Тут Сабанцев своей огромной ручищей мне на Сормаха указал.

— Пойдёмте, Иван Иванович. Командир дружины зовёт.