Ванька 3 (СИ)

Солдат протянул мне несколько газет.

— Что одно старьё разносишь?

Вместо спасибо услышал он от меня.

— Что дали, то и разношу…

Буркнул разносчик газет и зло задвинул дверь в нашу теплушку.

Что я на него взъелся? Нашел, на ком срываться…

Сел обратно на чурбачок перед печуркой. Газетный лист развернул.

Телеграмма от 15 декабря 1904 года. Прямо на первой полосе.

Ну, почитаем…

Про Порт-Артур сообщают. Газета старая, когда она вышла, его ещё не сдали.

Так, на цингу Стессель жалуется, которая косит немилосердно его людей и японские одиннадцати дюймовые бомбы, от которых никак не уберечься. Нет от них спасения и укрытия. Ответить, по его словам, врагу и нечем из-за недостатка снарядов. Не запасли их в достаточном количестве. Как и провианта и всего прочего. Не готовы к войне оказались.

Из десяти генералов убито два — Кондратенко и Церпицкий, умер Разнатовский, ранено два — сам Стессель и Надеин, контужен Горбатовский. Из девяти командиров полков убито два — полковник князь Мачабели и Науменко, умерло от ран тоже два — Дунин и Глаголев, ранено четыре — Гандурин, Савицкий, Грязнов и Третьяков.

Далее в телеграмме с фронта следовал длинный список убитых и раненых офицеров, занимавших более низкие должности — командиров батальонов, батарей, сотен…

Про убитых и раненых солдат информации не было.

Не нашлось им в этом номере местечка.

Сообщалось, что многими ротами командуют зауряд-прапорщики. Да и в самих ротах едва по шестьдесят человек.

Читать такую газету совсем не хотелось.

Плохо там у них совсем. Было.

Первый газетный лист я в сторону отложил после того, как прочитал, что японцы весь день и ночь стреляют по нашим госпиталям и лазаретам, а больных и раненых там около четырнадцати тысяч и каждый день не меньше трёх сотен прибывает.

Может во второй газете что получше?

Она тоже не сегодняшняя, но и за такую поблагодарить надо.

Я же на солдатика рыкнул. Не хорошо получилось. Ой, не хорошо…

О, тут позитив имеется. Приятно даже читать, как казачий разъезд под начальством сотника Краснянского у селения Лидиутун победил превосходящие силы противника. Кого пиками повалил, кого зарубил. Двух японцев ещё и в плен взяли.

На следующий день там же наши японских кавалеристов рассеяли, а вольноопределяющийся Лемешев ещё и захватил в плен японского драгуна. Так газета сообщала.

Вот — это правильная статья. А, то пишут — всех почти наших генералов перебили и ранили, полковники и князья от ран померли, а ротами унтер-офицеры командуют. Пусть и в высших воинских званиях для унтеров.

Первую газету я сложил несколько раз и в карман спрятал. На цигарки пойдёт. Нечего такое моим сотоварищам читать, свой боевой дух подрывать. Вторую — в сторонку отложил, пусть про казаков героических узнают и про бравого вольноопределяющегося.

Третью газету, вчерашнюю я чуть на клочки не порвал. Там, в их редакции, точно враг окопался. Ну, зачем такое писать — «почти одиннадцать месяцев непрерывной борьбы истощили наши силы», «лишь одна четверть защитников, из коих половина больных, занимает 27 верст крепости без помощи», «люди стали тенями», «сделали мы всё, что было в силах человеческих», «всё в руках Бога»…

Нет, как-то по-другому надо про вести с фронта сообщать. Позитивнее.

Третья газета полетела в печурку. Вспыхнула и прогорела. Во, даже здесь от неё толку мало…

Сходить, что ли, дровишек промыслить? На ходу из теплушки как-то быстро тепло выдувает…

На стоянке — тоже.

Только такая мне умная мысль пришла, как буфера нашего нормального товарного вагона о соседние лязгнули.

Вот бы я сейчас выскочил, а военный эшелон без меня дальше двинулся. Выхожу я на перрон, а там… Хранители…

Тут я сам себя выматерил. Надо же, такую хрень придумать.

Всё, спать пора ложиться. Нечего сиднем у печурки сидеть. Тут ещё не такое в глупую башку придёт…

Глава 3

Глава 3 Наша учёба продолжается

Долго поспать мне не дали.

Отцы-командиры верно рассудили — нечего нам в процессе перевозки на Дальний Восток балду гонять. Свободного времени и здесь у будущих ротных фельдшеров не будет — процесс нашей подготовки можно и на колёсах вести.

На безымянном полустанке, где мы на короткое время остановились, в нашей теплушке один из докторов-преподавателей и появился. Кто-то из мужиков и заворчал было, но…

Кстати, тема сегодняшнего занятия была интересной. Нам предстояло послушать о медицинском обеспечении на театре нынешних военных действий.

Бой, он самый серьезный экзамен для военной медицины. Сколько теоретически вопросы медицинской помощи раненым не разрабатывай, практика покажет — что и как надо на самом деле. Практика, она реальные закономерности выявляет. Тут, только успевай приспосабливаться.

Доктор начал с вопроса. Как де можно установить личность тяжелораненого. Он, к примеру, без сознания находится, говорить не может. Не известно, из какого он полка, роты… Бумаг никаких при нём нет. Утрачены по неизвестной причине.

Сидящие в теплушке на нарах ответить затруднились.