Ванька-ротный

— Вот что Сергей! Даю тебе важное поручение. Пойдешь по тропе в стрелковую роту и по пути свернешь с тропы и наследишь поперек. Пересечешь тропу поперек в нескольких местах. Ну, скажем раза два, три не больше, В одном месте пройдешь обратно по своим следам. А в остальных случаях оставишь за собой одиночный след. В общем, нужна реальная картина, как будто поперек тропы с переднего края по снежному полю прошли люди и углубились к нам в тыл. Посмотрим, что скажут разведчики, когда увидят поперек тропы свежие следы. Ты вернешься сюда. Я позвоню Рязанцеву, он пошлет двоих и еще нескольких ребят сюда в овраг. Я опрошу по очереди каждого. Интересно, что скажут они, когда придут сюда. Нужен эксперимент и вещественные доказательства. Они сами убедятся, что на следы никто не |смотрит| обращает внимания. Сергей все сделал, как я сказал. Вернувшись в палатку, он нарисовал мне схему своих следов поперек тропы в глазомерном масштабе.

И вот результаты. Ни один из разведчиков не обратил внимания на следы. Никто никогда не изучает, какие следы пересекают дороги и тропы, по которым ходят солдаты. Старшина к их приходу истопил по черному баню. Перед делом нужно попариться. На кой им хрен смотреть на какие-то следы. Каждый вшивый думает только про баню.

И я подумал. Сколько всяких разных одиноких следов пересекают наши пути, дороги и тропы. И никто никогда не обращает на них внимания. Каждый занят своими мыслями, когда топает на передовую или в тыл. Может солдат решил спрямить свой путь. Может телефонисты на проводе обрыв искали. Зачем вдруг солдат полезет по колено в снег. А может он свернул по надобности. Солдат теперь культурный пошел, посередь дороги не будет безобразничать.

Еще один момент уловил я, рассуждая о следах поперек тропы. Немец приучил наших солдат перебежками |миновать| …. открытые места. Мины и снаряды подгоняют солдата. И солдатики как заводные бегали и носились рысью по тропе.

А почему бы и нам не подстегнуть немцев. Снарядов и мин нам для этого не дадут. А вот станковый пулемет мы можем достать и поставить. Пусть немцы тоже не разевают варежки |рты|. Жужжание и чириканье пуль действует не хуже снарядов на нервы. Я пулеметчик. Знаю это хорошо. Вот собственно и весь в деталях план ночного поиска.

Разведчики должны скрытно преодолеть снежную низину, добраться до леса, организовать наблюдение. В лесу можно будет поставить обшитую белыми простынями палатку. В палатке можно отдохнуть и из нее выходить в ночной поиск на облаву немецких зевак.

Все протоптанные в лесу тропинки следует заминировать. Немцы могут случайно наткнуться на них. Места, где будут стоять мины нужно обозначить ветками. При возвращении к палатке люди их должны переступать или обходить.

Здесь всплывает еще один вопрос |момент|. Прежде чем отправить людей за обрыв, нужно проверить и научить обращаться с минами. Всякое бывает. Может кто с ними и обращаться не может.

Теперь я думаю уже о другом. Не лучше, ли вниз с обрыва вместо группы из шести послать всего двоих. Нет ни какого резона рисковать сразу шестью. Если погибнут все шесть, то отправить новую группу будет почти невозможно. В поиск идут добровольцы. Кто после гибели шести снова туда пойдет.

А если вниз пойдут всего двое, то пройти им до леса будет легко. Им и задачу поставить надо, чтобы пройти туда и |назад| обратно.

Я, например, не могу приказать человеку, иди и умри через десять минут. Там где прошел один, пройдут и другие. Тут психология важна. Потом можно собрать и десять человек, и спокойно спуститься вниз. |Это командир полка может сунуть сотню солдат под пули спокойно|. Разведка это добровольное и тонкое дело. В разведку ходят добровольцы, без всякого принуждения. В плане на ночной поиск должны быть предусмотрены все неожиданности и мелочи. Риск допускается только при личной неряшливости.

И так решено. Вниз пойдут только двое. Но и этим двоим тоже нужны гарантии, что они вернуться живыми. Кто будут эти двое первые? Мысленно прикидываю, перебираю в памяти лица ребят.

Командир полка сказал бы так:

— Пусть оставят себе последнюю пулю!

Интересно? Кто после этих слов вниз пойдет добровольно? Сам бы командир полка не стал бы стреляться. Он поднял бы лапы вверх, коснись его это дело. Ему важно вовремя вставить красное слово. А что будет потом, ему на это наплевать.

Нам было известно, что те, кто побывал в плену у немцев рассматривались как дезертиры и возвращались обратно с заданием немцев |отправленные с тайным заданием обратно к нам|. Война это не только красивые слова, лихие эпизоды, отважные налеты. Это обыкновенная солдатская жизнь, человеческие страдания, тяжести и лишения, окрики и горькие обиды, смерть на каждом шагу, и ни каких тебё, ни почестей, ни радостей, ни наград. Это, если хотите, — короткая солдатская жизнь, это кровавая бойня на которую пошли простые русские люди.