Ванька-ротный

Американский фонарь, в отличии от немецких и наших плоских, имел цилиндрический вид. Один такой фонарь |в результате неясных манипуляций| оказался в руках у старшины. Фонарь принес Сергей. |Он уже успел повстречаться и переговорить со старшиной. Вообще, Сергей был сообразительным и шустрым малым.| До некоторого времени я даже не знал, что он успел побывать в тюрьме, хотя лет ему было девятнадцать. У него со старшиной был исключительный контакт. Разведчики в шутку называли старшину крестным отцом Сереги.

| — Сергей! Крестный велел тебе зайти к нему по какому-то делу!|

— Товарищ гвардии капитан! Вот вам фонарик! Старшина велел передать!

Сергей называл меня |всегда| по-разному. Иногда просто капитаном, когда разговор должен пойти ни туда, ни сюда. А когда он обращался ко мне вполне официально, это значило, что он собирается мне что-то важное сообщить. Я знал |эту,| его форму обращения и знал, когда он собирается мне что-то важное сообщить. Например: — Товарищ гвардии капитан! Вас вызывает к себе начальник штаба! Или: — Товарищ капитан! Старшина прислал две бутылки немецкого шнапса! Как прикажите? Сейчас распечатать или подождать |на потом|?

— Сколько градусов?

— Тридцать два!

— Открывай! Чего их в мешке таскать! Пока пулей не задело!

Теперь, вот фонарь!

Луч фонаря бил исключительно далеко. Так далеко, что доставал до низких зимних облаков. Луч прямой и тонкий. Наведешь на облако, видно отчетливо светлое пятно. А на снегу он бьет метров на триста. Немецкие фонари ни в какое сравнение не шли. Фонарь можно настраивать вращением головки. Он дает то широкий ближний свет, то узкий и далекий. Зеркало в фонаре отличное. Настоящий параболоид. Внутри круглые батарейки "Сатурн" стоят. Баловались, баловались фонариком. Каждому хотелось посветить по облакам из него. Немцы, по-видимому, засекли яркий луч. Через несколько минут по оврагу ударили сразу всей батареей. Кто-то из темноты истерично кричит, — Выключай фонарь!

— Кто это орет? — спрашиваю Сергея я.

— Ну-ка сходи Сергей взгляни, кто там надрывает глотку?

Сергей возвращается, качает головой и, смеясь, докладывает: — Это наши полковые! Вчера установили здесь свою пушку. Вообще-то надо посветить им в рожу. Пусть немец пустит им с десяток снарядов на пробу. А то они всю войну прячутся по кустам где-то в тылу.

— Хрен с ними! На убери фонарь к себе в мешок. Потом еще раз, где- нибудь посветим.

— У штабистов, товарищ капитан, почти у каждого такой имеется фонарь. Это старшина в дивизии у кого-то присмотрел. Нам не дают. А для чего они им нужны, ума не приложу.

— Как для чего? В сортир после бомбежки ходить. А то может со страху и мимо, между кальсон в штаны наложить. Нам бы в разведку еще пару таких фонариков достать. В ночном поиске пригодятся. Дал лучом раз по облакам, вот тебе и сигнал, вместо ракеты.

— Это Сергей сигнальные фонари. Предназначены они, не по сортирам ходить и ни сигналы давать в ночном поиске. Это когда осмотреть с большого расстояния из передней траншеи нужный объект нужно. В ночном поиске нужно применять такие сигналы, чтобы они не отличались от немецких. Фонариком разведгруппа сразу обнаружит себя.

— Ты спрятал его в мешок?

— Так точно! Товарищ гвардии капитан!

— Пошли!

Мы вышли из соснового бора и повернули на тропу. Мины и снаряды по-прежнему фыркали, тявкали и, подлетая ближе, грохали в ушах.

Не успел я вернуться с передовой, как из штаба явился связной и сказал, что меня требуют на КП. По дороге связной мне сообщил, что к нам в полк прибыл новый командир полка. Опять наверно за языком пошлют? — подумал я. Командир полка новый. Что он может знать о передовой, о наших человеческих возможностях. Какую картину он может представить о передовой? Что он может сказать о войне? Для него война раскрашенная карта на столе при свете бензиновой горелки. Он слышит, что где-то ухает, где-то дрожит и вскидывается земля, знает, что гибнут люди, но для него главное приказ свыше. В полку осталось мало солдат. Хорошо что немец сидит и не атакует |наши позиции. Все сидят в обороне. И наши солдаты, и немцы, и командир полка в укрытии блиндажа. Но каждый по разному делает свою работу.|

Что видят солдаты? О чем думают солдаты? Чем заняты их головы? Чем собственно они живут? До командира полка все эти мелочи не доходят. Донесение командира роты, — это записка о наличии солдат и потерь. Чтобы знать состояние солдат, с солдатом нужно поговорить. Посидишь рядом под огнем в одном окопе, может что тебе и скажет |о воне, и о себе|. А если спросить раненого, как идут дела в стрелковой роте, от раненого ничего не узнаешь, у него свое не уме. |А под огонь из офицеров никто не хочет идти.|