Ванька-ротный

Телефонисты трепаться не будут! Раз у них от таких известий трясутся руки, значит они о деле говорят. Приятели по линиям связи всё передают друг другу. Наше начальство темнит. Чтобы и мы не сбежали, а сидели на месте. |до последнего патрона. Это мы должны отвлекать на себя немцев.| Потому что мы единственные находимся на острие главного удара и проникли глубоко в оборону противника.

Связисты размотали провод до самого крыльца.

— Товарищ лейтенант! Куда аппарат?

— На крыльцо! Отсюда лучше видать!

— Может в дом? Там удобнее!

— Сказал: на крыльцо!

Телефонисты смотрят на меня и ничего не понимают. Они тянутся к теплу и надеются, что я передумаю. Им охота забраться в дом, устроиться с аппаратом поближе к печке. У них привыкшие к теплу и к широким деревенским лавкам зады. А на морозе работать им никак нельзя. Но они видят мой решительный взгляд, подключают аппарат и подают мне трубку.

Там, на другом конце провода я слышу голос комбата. Он весь в нетерпении и в трубку орёт:

— Алё!

— Слушаю! — говорю я.

— Почему не по форме докладываешь? — кричит он.

— А ты орёшь на меня по форме? — спрашиваю я.

— Хочешь разговаривать, говори спокойней! Ты взял Морозово?

— Да, взял! Совхоз Морозово мы взяли без потерь. Есть пленные и убитые немцы. Пришлёшь солдат, направлю их к тебе. Они у меня в сарае вместе с танками дожидаются.

— С какими танками?

— В сарае два танка захвачены. На консервации были. Остальное мелочь — мины, снаряды, бочки с бензином под снегом.

— Тебе передали приказ?

— Какой?

— Перерезать железную дорогу и занять оборону! Дождёшься Татаринова. Теперь он с ротой пойдёт вперёд. А ты его прикроешь по полотну железной дороги со стороны Калинина. Он будет брать станцию Чуприяновку! А ты будешь железную дорогу держать. Тебе всё ясно?

— Ясно!

Я закончил разговор и отдал трубку телефонисту.

— Товарищ лейтенант! Слышали новости? Мне дружок по телефону передал. Наших спихнули за Волгу. Драпали все, вместе со штабными из дивизии. Нас могут с минуты на минуту отрезать. Вы куда будете отходить?

— Нам приказано не отходить, а наступать на станцию и идти вперёд.

Дело прошлое! Командир полка доложил, что он перерезал шоссе Москва-Ленинград. А сам бежал обратно за Волгу.

— Вот только командир роты огрызается! — потом жаловался ему комбат.

— А в чём дело? Чего он хочет? — спросил он комбата по телефону.

— Он войной недоволен. Требует отдых!

— Какой теперь отдых? Мы сами не спим! Березин требует деревень. А эти мерзавцы, ротные, спать захотели! Ты с ним не рассусоливайся! Гони его вперёд!

Комбата снять легко. Он из кожи лезет, за место держится. А командира роты не снимешь. Солдаты сами вперёд не пойдут.

Я посмотрел на дорогу. На опушке леса показалась рота Татаринова.

— Черняев! — позвал я младшего лейтенанта. — Пойди разбуди сержанта Старикова. Пусть возьмёт с собой двух солдат. И давай его сюда на крыльцо!

Через некоторое время Стариков и два солдата вышли.

— Ты пойдёшь прямо через лес к полотну железной дороги, займёшь там позицию и будешь наблюдать. Жди на месте нашего подхода. Мы пойдём по твоим следам. Ты, Черняев, иди к сараям. Отправь сюда немцев, а двери закрой как было. Я жду тебя здесь!

К крыльцу подошёл Татаринов.

— Здорово, лейтенант! Ты ещё жив?

— Здорово! Как видишь! — отвечаю я.

Татаринов подходит к крыльцу и садиться на ступеньку.

— Давай закурим! — бодро говорит он.

По дороге медленно идут его солдаты. Солдаты останавливаются и садятся в снег.

— Это твои убитые лежат на опушке леса? — спрашивает Татаринов.

— Мои! — отвечаю я.

— А кто хоронить их будет?

— Не знаю! Мне комбат сказал, что я не похоронная команда, а боевая единица! Моё дело идти вперёд! Мне звонил комбат и передал приказ. Четвёртая рота переходит железную дорогу, заходит лесом в обхват и берёт станцию. А я со своей пятой [ротой] прикрываю вас от Калинина.

— Железную дорогу оседлаешь ты! — говорит Татаринов. — Потом я перехожу полотно! Встретимся на полотне!

— На полотне, так на полотне! — соглашаюсь я.

Четвёртой роте придали двух полковых разведчиков. Они без маскхалатов, как простые солдаты, с винтовками наперевес стоят у крыльца. Они пойдут на станцию впереди четвёртой роты. Татаринов это дело сообразил. Он долго уговаривал комбата. И тот потребовал разведчиков из полка. Вот как надо уметь жить! Я до этого не додумался!

Мне конечно везло. Я брал деревни без потерь. Посмотрим, как теперь повезёт Татаринову?

Дорога от совхоза Морозово круто поворачивает влево и идёт вдоль полотна железной дороги. Но мы на поворот не пошли. Мы около него сходим в снег и идём по следам сержанта Старикова. Он с двумя солдатами на полотне и ждёт нашего подхода. Кругом укрытый снегом кустарник и ели. Нас трудно обнаружить даже с близкого расстояния. Впереди просветлело. Мы пробираемся сквозь ветки и выходим на полотно.

— Все тихо! — докладывает сержант Стариков.