Ванька-взводный

– Товарищ Жуков, Ставка рассматривала и ваше предложение о высадке 18-го корпуса под Харьковом, но нами было принято решение высаживаться в Овруче. Предложение подполковника Артемьева было максимально продумано, снабжено полной разведывательной информацией и прекрасно исполнено. Так же быстро, решительно и осмотрительно, как он действовал под Великими Луками. Увы, из-за точной информации о подготовленной немцами операции «Цитадель», его предложение: взять Режицу, осталось неисполненным, – тихим голосом, чуть растягивая слова, сказал Сталин. Желающих выступить более не нашлось.

– Вы свободны, товарищ подполковник, Вас уведомят о решении Совета, – сказал маршал Сталин.

Иван взял под козырек, повернулся и вышел из этого странного собрания. Его тайного смысла он так и не понял. «Интересно: они голосовать будут руками или каким-то тайным образом?» – подумал Иван, но его не выпустили из усадьбы, сказав, что необходимо дождаться окончания Совета Ставки, хотя было ясно, что ходатайство не удовлетворят. Кроме Сталина и Молотова, никто его не поддержал, разумеется, исключая Василевского. Прошло почти сорок минут, прежде чем из кабинета начали выходить военачальники. Первым на этот раз вышел Василевский и рукой сделал подзывающий жест Ивану.

– Встаньте здесь, – тихо сказал он.

Иван принял положение «смирно», но долго стоять в такой позе не пришлось: маршалы Шапошников и Буденный направились к ним.

– Ну что, поздравляем вас обоих! Так и надо, Александр Михайлович, раз подали ходатайство, значит держите марку. А вы, генерал, завтра к восьми тридцати зайдите ко мне в Академию, с материалами по обеим операциям: и по прорыву к Днепру, и по десанту, – сказал Борис Шапошников.

Буденный просто протянул руку для рукопожатия, и только после этого поинтересовался:

– Из казаков?

– Только по матери.

– Ну, служи, Иван Артемьев! Мы за тебя поручились.

Кроме этих двух маршалов, подошли все авиаторы: маршалы авиации Голованов, Новиков, Ворожейкин. «Официально» ВДВ относились к ВВС, не случайно их постоянно «переформировывали» в стрелковые части, чтобы вывести из-под командования «летунов». Именно поэтому они проголосовали за Ивана. А так получалось следующее: формируют и обучают дивизии они, затем приходит цидуля, чтобы соединения передать сухопутчикам, и требуется начинать заново их создавать. А так как части все гвардейские и «резервные», то «посидеть» в них у части офицерского состава почиталось за халяву. Все трое желали бы видеть Ивана в штабе ВВС, чтобы «перетереть» дальнейшие действия, раз уж «сам» прочит его в командующие.

– Сегодня, ближе к вечеру, часам к шести, загляните на огонек, Иван Иванович. Есть что обсудить, так как все части сейчас меняются, сдают позиции 3-й армии.

То есть штаб ВВС, который в этом году особенно напряженно работал и провел целых четыре успешных операции, хочет полного взаимодействия с частями ВДВ. Это радовало. Чуть позже стало известно, что Иван проскочил с перевесом в один голос. Вопрос о звании Героя не решался, этими вопросами Совет Ставки не занимался, речь шла только о звании генерал-майор и о должности командующего ВДВ. «Сухопутчики» это назначение не сильно поддержали. Для них он оставался «Ванькой-взводным» и «калифом на час».

Всех оставили на небольшие посиделки, то ли на поздний ужин, то ли на ранний завтрак. Приказов и назначений немедленно Иван так и не получил. Возвращаться в Дом на набережной он не стал, приехал в гостиницу и дал себе возможность выспаться за все эти месяцы. У него начался новый «московский» период жизни, заполненный бумажками, совещаниями и проверками боеготовности частей и подразделений, тем более что Сталин и Голованов (он встречался с обоими в Кремле через двое суток) загрузили его своим видением проблемы по самое «не хочу». Но деваться было некуда, ибо незаменимых у нас нет. Организационно он – заместитель командующего авиации дальнего действия, по ВДВ. Один из. Замов было шесть человек, он стал седьмым «апостолом». Поспать совершенно не оставалось времени: штаб замирал днем, «дальники» работали ночами, а у Ивана такой возможности не было: десять дивизий на переформировании, плюс Красная армия вовсе не остановилась, и еще четыре дивизии наступали на Правобережной Украине, где в конце осени начались очень серьезные бои южнее Киева и под Ровно. Но это – ожидалось.

Глава 22 «Времени у вас – сорок суток, максимально»