Varda's Quest

— Простое: сейчас я уйду с Ватрасом, — я успела закончить мысль, прежде чем лицо собеседника исказила приготовленная гримаса: — но непременно вернусь — как гость. Даю слово. Но только если охота на меня прекратится.

— Охота прекратится, можешь не сомневаться, только вернись, — судья смягчился, а когда Ватрас взял меня на руки, добавил: — Я сожалею. О твоем друге. Это, конечно, не заменит… но ты можешь просить у меня о любой услуге. Если что-то понадобится… Ладно, идите.

После этих слов он отвернулся, а мы с магом покинули судейский дом. Ватрас шел быстро. Я чувствовала, что он хочет что-то мне сказать, и знала, что САМА многое должна ему сказать. Наконец, свод часовни скрыл нас.

Ватрас опустил меня на пол и призвал "Стену Забвения", но продолжал молчать. Я села и стала "умываться". Мне было интересно, что мне скажет маг, если я не начну первой.

— Варда, я… — начал он, после долгой паузы, — я не… Ну, я знаю о том, чем занимается судья, но не обо всем. Прости меня, если я виноват…

— Перестань, — отмахнулась я, услышав то, что ожидала. — Мне решительно все равно, чем он занимается. "Мне с ним детей не крестить". Его извинения я приняла. Выручает он меня уже второй раз, и еще ничего не попросил взамен. А Церковные дела меня не интересуют тем более.

— Вот и хорошо, — Ватрас улыбнулся. — Просто иногда я начинаю сомневаться в правильности своих поступков. Признаюсь, меня это гнетет. Попытки создать и сохранить то, что невозможно по определению — изматывают. Видишь? Я не совершенен.

— Сомневаются даже самые стойкие и непримиримые, — я улыбнулась в ответ. — Это свойство разумных существ — "сомневаться", "обдумывать", "переоценивать". Так в мыслях мы возвращаемся к смысловым развилкам, и начинается внутренняя борьба. Поступки — любые — влекут за собой последствия. Зная которые, легко перекапывать прошлое.

— Благодарю за понимание, — пожилой маг поклонился.

— Ватрас, я должна поблагодарить тебя, — начала я.

— За что? — удивился он. — За "Туман"? Не стоит, я мог… я хотел… Я тоже был боевым магом, правда… Можешь не верить, но это так.

— Я верю, — подтвердила я. — Но все равно — огромное спасибо.

Я приняла естественный облик и прижалась в Ватрасу, как к родному. Он ласково погладил меня по волосам.

— Скажи мне только одно, — тихо заметил маг, не разрывая объятья, — что с тобой произошло?

— Не знаю… — призналась я. — Это второй раз. Но тогда просто в животной форме "Невидимость" слетела, а сейчас… сейчас мне отчего-то стало больно… болело все.

— Но почему убегая, ты не превратилась в обычную кошку, — продолжал спрашивать он.

— Понимаешь, когда "зверь" внутри меня начинает паниковать… — принялась объяснять я. — "Кошка" — тоже часть "зверя". И, как любое животное, решает, что защищаться легче, когда ты большой и страшный, хитрость не срабатывает.

— Ясно, — Ватрас вздохнул. — Береги себя. Я не могу тебя… расстраивать… но хорошо, что ты очнулась… Дивина так и не нашли. Андре сдержал слово, даже помог в поисках, но он не может отвлекать городскую стражу по таким пустякам. Он должностное лицо.

— Я и это понимаю, — согласилась я.

— Мальчика видели в порту, — продолжил маг. — Перерыли все, что можно на острове. Я чувствую, что мальчик жив, но сигнал слишком слаб. Здесь везде очень опасно, даже для взрослого, не говоря уже о ребенке.

— Не волнуйся, Ватрас, — я подошла к самой кромке "Стены Забвения". — Пока есть надежда — я буду искать.

Мы попрощались. Я призвала крылья и, набросив "невидимость", покинула гостеприимный свод.

* * *

*… Здравствуй, новый день. Чем дольше живу, тем больше подтверждений тому, что ответы на одни вопросы автоматически ставят череду других. Маленький круг над морем… все, что мне сейчас нужно. Чтоб только ветер в ушах и брызги, брызги, брызги… много времени это не займет… минут пятнадцать, не больше! За островками, чтоб не видел никто…*

Глава 25. Дивин

Водная гладь, жадно ловящая лучи восходящего солнца… Легкая рябь вместо волн. Штиль. Воздух напоен прохладой. Отчего же мне так тоскливо?

Море смоет все. Что же происходит? Почему эта боль? И заклинания… не срабатывают, причем в звериной форме. Ответ есть, но он не проясняет, а запутывает. Предположим, что это действительно то… то самое. Если пошел конфликт моей сущности с этим миром. Тогда, что же так поздно? Сколько я уже здесь! В любом случае теперь нужно быть более осторожной.

Запах… это запах бесконечно-синего простора… он дурманит, успокаивает. Крылья несут меня над водой… сами, набирая скорость с каждым взмахом. Мир… а ведь я никогда не слушала голосов ЭТОГО Мира.

Освободить сознание от всего, его заполняющего: от тревог, дум, желаний, надежд, — а после прислушаться сердцем.

Голоса Мира являются тогда, тихой песней… и все есть в ней: вздохи морей, танцы ветра, утробный гул тверди, стоны и смех… И воздух звенит, затыкая рот тишине, врываясь глубоко в душу.

Хочется длить и длить это чувство единения, как след нежного поцелуя на губах… Но собственные мысли разрывают эту связь, цепляясь за детали, вяжут по рукам… кричат в уши… и растворяется песня, рано или поздно.