Вардес. Лик Бога (СИ)

На всякий случай я продолжал делать вид, что задумался о судьбе мира, и такой обязательный ритуал, как поедание куриного супа и гречневой каши с мясом, я делаю на автомате.

Бьямка ела тихо, держала деревянную ложку осторожно, словно боялась, что она сейчас треснет под тяжестью каши, в разговор старалась не вмешиваться. Видно, ей как и мне, все было непривычно и незнакомо. Мор же, напротив, тянулся за хлебом на другой край стола, рвал его руками, громко чавкал и хрюкал.

— Беда у нас, — наконец, сказал староста уплетавшему в три горла Мору.

— Что такое? — с набитым ртом спросил он.

— Прошлой зимой в деревне умер старик. Родственников у него не было, я болел, а мужики не захотели копать замерзшую землю. В общем заколотили они избу досками. Все равно мол, там жить никто не будет. А сейчас объявилась в том доме нечистая. Собаки воют, спать не дают, а у коров молоко киснет. Если б вы помогли. Все, что хочешь для вас сделал бы. Вот только денег нет. Да думаю вашему магистру денег и не нужно. Ему это раз плюнуть, если, конечно, он не сильно занят. Может, смилостивится над бедными людьми? — он искоса глянул на меня. Сделав вид, что не слышу разговора, я продолжил равнодушно жевать курицу.

— Да, магистру-то это раз плюнуть, вот только тут такое дело. Это мне с ним нужно поговорить, а то видишь, — он понизил голос до шепота, — когда он о чем-то думает, ничего вокруг не слышит.

— Ты уж не обижай, уважь меня старого, а я тебя отблагодарю. Только скажи, чем.

— Собери ты еду мне и моим молодцам в путь дальний. Да смотри, чтобы надолго хватило. А я уж с мастером-то поговорю.

— Ой, спасибо, ой, уважил. Все будет, не изволь беспокоиться, — заверещал староста.

— А теперь, оставь нас с магистром одних.

— Да, да, сию минуту, — зачастил староста. — Хлопотушки мои идем к соседям.

Когда он в обнимку с женой и дочерью вышли во двор, Мор обратился ко мне:

— Ты справишься с этой нечестью?

Я пожал плечами:

— Не знаю, надо бы взглянуть.

— Видишь ли, если ты пойдешь в дом, назад пути не будет. Если не справишься с этой напастью, все поймут что ты не маг… Ладно рискнем.

Через час мы уже стояли у старой, покосившейся избы на окраине деревни. Мор, поддев доски топориком, вырвал их с гвоздями. Дверь в избу отворилась легким толчком. Он похлопал меня по плечу и процедил сквозь бороду:

— Я с тобой не пойду, Вардес. Мой меч здесь бессилен.

— Хорошо, не впервой, — произнес я ровным голосом.

— Чем больше узнаю тебя, тем больше удивляюсь. Ладно, удачи.

Я шагнул в темную избу, автоматически включая ночное видение. Изба как изба: грязная печь, сантиметровый слой пыли. На столе лежит скелет в лохмотьях, со скрещенными на груди руками.

— Изверги ленивые, — бросил я. — Похоронить человека и то лень.

Призрака я не нашел, чему удивился. Пройдя по избе еще раз, увидел в полу люк — вход в погреб. Спустившись по лестнице, не обнаружил ничего, кроме двух мешков сгнившей картошки. «Блин, что-то тут не-то», — почувствовал я. Так оно и оказалось: под мешками гнилой картошки, на которую не позарились даже заколотившие дверь мужики, нашелся еще один люк. Он вел в широкий зал, заваленный какими-то свитками, старыми книгами и полками со всякой гадостью, типа сушеных жаб.

У небольшого стола с открытой книгой стоит призрак морщинистого старика, который при жизни не стриг бороду лет сто.

— Зачем ты пришел? — спросил он.

— Дать тебе покой… — начал я.

— НЕЕТ!! — загудел призрак, летя на меня с большой скоростью.

Я даже не вздрогнул, он словно наткнулся на преграду, окутавшую меня, отлетел. Читая заклятья изгнания, одновременно смотрел на его жалкие попытки меня напугать. Поняв, что ему не добиться возникновения во мне страха, стал кидаться книгами, стульями и всем, что находилось в зале.

Законы природы действуют одинаково в обоих мирах. Призраки опасны только человеку, лишившемуся природной защиты. Обычно человек теряет оберегающую от мира духов ауру, когда смертельно напуган, мертвецки пьян или адски зол.

Призраков я давно не боялся, а годы тренировок сделали из моей ауры непроницаемый для них заслон. Даже призраки, умеющие воздействовать на материю, не в состоянии нанести мне ни прямой, ни косвенный урон. Запущенные в меня предметы, ударяясь об мою защиту, теряли силу полета, падая под ноги. А вообще, где-то у них, в мире духов, есть свой закон, запрещающий наносить людям вред.

Правда до недавнего времени я считал это выдумкой магов…

Закончив заклятье, я в полной мере насладился тишиной. Призрак исчез навсегда. Глянув на записи деревенского мага, ничего полезного для себя не нашел. Но в который раз удивился загадкам природы. Надпись в дневнике велась на неизвестном мне языке, но по какой-то непонятной причине я читал ее без запинок в мыслях. Простой маг-самоучка скрылся от магов Высокой у них же под боком. Его надежда оправдалась: неожидающие такой наглости маги так его и не нашли, а старик умер своей смертью. Я порылся в книге, в которой он копался даже после смерти. Ага, это черновик.