Варела

Рапорт капитана Савченко, о том, что он хочет воспользоваться ситуацией и привлечь несгибаемого Колдуна к сотрудничеству на благо Родины и конторы, Краевский уже видел в деле. Видел и образцы неких устройств лежащих в сейфе и изготовленных Колдуном. Но, вот информации, откуда Савченко узнал, о возможном прессинге Колдуна, не было, ни слова.

Всё на видео чинно и благородно. О чем-то говорят, смеются. Далее, на записи в 19:43 в кафе заходят трое. Один подошел сразу к барной стойке и что-то типа заказывает. Двое направились сразу к столику Колдуна. Садятся рядом, на свободные за столом стулья, нагло, без приглашения. Тот, который к камере спиной, сидит рядом с женой Колдуна и что-то говорит. Говорит, видимо он, поскольку сидящий рядом с колдуном видно по видео, рта не раскрывает. По вытянутому лицу Колдуна видно, что разговор ему не нравится, и он крайне удивлен. Сидящий спиной к камере, субъект, вдруг обнимает жену колдуна за плечи, и почему-то разворачивается в полкорпуса, вытягивая в сторону обнятой женщины и левую свободную руку.

У него в левой руке либо нож, либо пистолет, — догадался Краевский, — И он прекрасно знает о наличии камеры, и что с неё ничего нельзя будет в этом ракурсе рассмотреть. Ага! Савченко услышал, напрягся. И быстро развернувшись, прижимает дуло пистолета к голове любвеобильного головореза. Второй, сидящий безмолвно рядом с Колдуном, выхватывает свой пистолет и направляет на него. Третий у стойки что-то тоже попытался достать из под полы куртки. И тут пошли помехи. Изображение поплыло. Но перед этим Краевский успел заметить выражение лица Колдуна. Злое и хищное. Словно не человек, а волк оскалился. Вспышка. Камера на миг ослепла, потом захватила двух двигающихся с огромной скоростью ящеров, динозавров каких-то, которые метались по пустеющему кафе и рвали людей. Но, что интересно, только тех, что с оружием. На убегающих с визгом посетителей не обратили никакого внимания. Раз. И Всё…. Посетители исчезли в мгновение ока, ящеры вообще испарились. Вот двое выходят из пустого кафе. Это Колдун поддерживает за руку супругу, ей видимо нехорошо. На этом запись на флэшке заканчивается.

Казалось бы улики на лицо. Колдуна однозначно нужно брать. Только вот за что? За убийство? Он сам не убивал. Пальцем никого не тронул. Эта видеозапись его не обвиняет, а целиком реабилитирует. Привязать к его персоне наличие якобы ручных динозавров, которым он скормил людей, вряд ли получится. Ни доказать существование ящеров, ни даже то, что происходящее на видеозаписи действительно было. Экспертиза не обнаружила в кафе ни единого следа крови. Такого быть не могло, но было.

Становилось понятно невнятное молчание полковника Кудряшова по данному делу. Единственное, что было непонятно и неизвестно, это то, что собирался делать Кудряшов при обнаружении Колдуна. А ведь он действительно хотел что-то делать….

* * *

Ночь была темной. Зато хорошо освещенный двор. До боли знакомый подъезд. И совершенно пустая квартира. Запасной ключ от квартиры я прятал во встроенном шкафу с электросчетчиками на лестничной площадке, на болтике за счетчиком. Именно благодаря ему, смог попасть в свою квартиру. На стук и звонок в дверь никто не открывал. Я забеспокоился, не случилось ли чего с Ольгой? Может просто открывать никому не хочет? Открыв квартиру, обнаружил её совершенно пустой. Нет. Оля тут явно была. Вещи наши. Не разобранные чемоданы в прихожей. Моя фотография, как всегда мутная, с черной ленточкой и стакан с рисом, где стояла обгоревшая церковная свечка. И всё… Ни её самой. Никого. И тут я понял…. Контора! Они уже узнали про моё бегство из морга, и взяли Олю в заложницы! Они! Больше некому!

Можно было подумать на Артемку Новикова, но после истории в кафе, он вряд ли посмел бы, да и, кроме того, он сейчас сам в бегах от кредиторов. Что делать? Ждать утра? Телефон нынешнего главы конторы Олега я не знал. Оставался старый лис Афанасьев. Он может и не при делах, но наверняка в курсе событий. И я набрал его номер телефона, со своего домашнего.

Гудок. Один. Второй. Третий.

На четвертом трубку взяли.

— Алло! — отозвался треснутый хриплый голос.

— Привет, Павел Сергеевич! Извини, что в неурочный час… Но ты не знаешь зачем твои сподвижники мою жену похитили?

— Это кто? Кто говорит?

— Дожился, не узнаешь старого пациента?

— Миша? — удивились в трубке, — Листопад?

— Он.

— Ты чего звонишь в такую рань? Пьяный что ли? То пишешь, свидание назначаешь, а сам не приходишь, как вздорная девица?

— Так получилось, по независящим от меня обстоятельствам. Писал. Да. Разговор к вам долгий и серьезный.

— Так приходи, — обрадовано отозвались в трубке.

— Возможно. Как-нибудь. Вы не ответили на мой вопрос: Жена моя у вас?

— Да старый я уже для любовных утех, чтобы жену твою похищать, — усмехнулся Афанасьев.

— Павел Сергеевич, вы прекрасно поняли, о чем я. Не надо ёрничать!

— Хорошо, не буду. Но для интересующего тебя разговора прошу прибыть ко мне немедленно.

И старый лис положил трубку.