Варьельский узник

При виде огромной фигуры, внезапно появившейся у клетки, на лице юноши мелькнуло выражение испуга — появление незнакомца, закутанного в темный плащ, не могло сулить ничего хорошего.

— Этот музыкант... Почему он не вошел в замок? — сразу спросил Эммануэль.

Узник несколько секунд размышлял над ответом, потом внезапно спросил:

— Вы видели птиц?

В первую секунду господину показалось, что у наказанного из-за сильного жара усилился бред, но тот спокойно продолжил:

— Я видел вчера чаек.

— На берегу?

— Да,—Несколько секунд Проклятый задумчиво рассматривал свои длинные тонкие пальцы.

Де Лувар отвел взгляд, вспомнив вдруг о том, что совершили эти нежные руки несколько месяцев назад в замке Варьель. «Надо будет заставить Сальвиуса прочесть свидетельские показания, чтобы лекарь перестал сомневаться»,— напомнил он себе.

— Я, наверное, никогда больше не смогу писать,— тихо произнес узник.— Как вам кажется, они сломаны?

— Сомневаюсь. Скорее всего, слегка онемели,— разговор получался странным. «Сальвиус прав, этот юноша очень непрост»,— подумал Эммануэль, а вслух спросил: — Почему музыкант не вошел в замок вместе с караванами, мессир? Вам было бы куда проще увидеться с ним здесь.

И этот вопрос узник оставил без ответа, только задумчиво посмотрел на каменные своды.

— Почему? — Голос де Лувара стал тверже.

— Валиа рассюмэ ние сита милатин,— произнес юноша в ответ,— елла вуссамэ фак-тюль...

Эммануэль положил ему руку на плечо, что-.бы заставить замолчать, но, почувствовав, как тот болезненно сжался, отдернул ее. Ладонь была вся в крови.

— Простите.

— Что вы, продолжайте, прошу вас,— прошептал юноша.— Только я бы посоветовал позвать палача — вы можете запачкаться.

Эммануэль ничего не ответил, подивившись дерзости узника, истекающего кровью и дрожащего от лихорадки на полу в холодной и темной клетке. Редко кто осмеливался так разговаривать с господином Лувара!

... И тут же жестоко за это не поплатился. Ты видишь, малышка, что Эммануэль, сам того еще не осознавая, начал испытывать к юноше сильную симпатию?

— Сальвиус приходил к вам? — спросил Эммануэль.

— Да. Мне кажется. Яне уверен. Плохо помню...— Голос юноши, и до этого очень слабый, стал еле слышным. Он закрыл глаза.

Эммануэль смотрел на его удивительно правильные черты лица и в сотый раз задавал себе один и тот же вопрос: как мог такой гордый и мужественный человек решиться на столь гнусное убийство?

Минуту он стоял неподвижно, затем развернулся и опустил руку в чан с водой. Очень осторожно, не поднимая всплесков, вымыл ладонь — ему не хотелось усугублять и без того суровые мучения узника. Перед тем как уйти, он обернулся и поймал на себе взгляд Проклятого, который тут же по своему обыкновению отвел глаза в сторону. Движимый внезапным и странным порывом, Эммануэль протянул мокрую руку и провел ею по горячим потрескавшимся губам осужденного.

— Подождите. Я сейчас принесу вам воды.

Де Лувар нашел несколько кружек у одной

из клеток и, взяв самую большую, до краев наполнил ее. Пленник пристально следил за каждым его движением. Он впервые не отвел глаз и смотрел на своего тюремщика чистым и ясным взором.

— Судьи Трибунала не хотели бы, чтобы я сейчас пил.

— Тем хуже для них,—улыбнулся Эммануэль.— Попробуем обойтись без их разрешения.

Он просунул руку под голову юноше и приподнял ее, помогая ему напиться. Когда узник откинул голову, де Лувар во второй раз поймал на себе его взгляд, спокойный и безмятежный, как у ребенка.

— Вас выпустят на рассвете. Это совсем скоро,— бросил он и поспешно вышел из подвала.

* * *

В следующий раз они увиделись лишь в конце недели. Три дня у Проклятого был сильнейший жар, и Сальвиус настоял на отмене ежевечерних аудиенций. Утром в субботу температура немного спала, и, когда вечером Эммануэль вошел к юноше, тот уже сидел с книгой у окна. При появлении сеньора узник встал, но тот жестом усадил его обратно.

— Сейчас только без десяти двенадцать. Вам придется потерпеть меня еще десять минут.

Юноша улыбнулся так искренне и радостно, словно они были друзьями детства, проводившими дни в беззаботных играх и развлечениях.

— Расскажите мне о птицах, обитающих в ваших краях, монсеньор,— его голос был настолько слаб, что ему пришлось дважды повторить свой вопрос. Такое случалось и раньше, когда браслет изматывал свою жертву частыми приступами.

Эммануэль, с тревогой поглядывая на него, рассказал о птицах все, что знал, предварительно извинившись за столь скудные сведения,— пернатые его мало интересовали.

— Но вам известен остров, где они обитают в большом количестве и вьют гнезда по весне? Он должен быть где-то недалеко отсюда. Об этом упоминается в книгах вельтов.

— Вам хотелось бы там побывать?

— А это возможно?

— В моем присутствии — конечно.

— Я был бы вам очень признателен.

Эммануэль смотрел на его бледное, осунувшееся лицо и думал о том, каким беззащитным и хрупким кажется этот безжалостный убийца.