Варенька

— Как на сберегательную кассу, — низко поклонился Савва, подождал, пока она спустилась, и только потом закрыл дверь. Лицо его сразу стало злым. Он быстро возвратился в комнату.

— Ты что ей наобещал? — возмущенно встретила его жена. — Перед юбкой растаял.

— Дура, — оборвал ее Савва. — С властью не спорят.

— Это она-то власть? — презрительно фыркнула Капитолина Николаевна. — Ха-ха!

— Не она, — сердито сверкнув глазами, оборвал ее супруг. — Но власть за ее плечами. Слово скажет, и тут будет!

— Ну и пусть, — вызывающе подняла голову Амелина.

— Власть всегда задает вопросы, — Савва медленно приблизился к жене, — а я со школьных лет не люблю отвечать. Понятно? — Он вцепился сильными пальцами в ее плечо.

Капитолина Николаевна не на шутку испугалась, таким она видела мужа впервые.

— Ты напрасно сердишься, — попыталась она умиротворить его. — Никому до нас нет дела.

— Как видишь, есть.

— Это случайность.

— О, нет, любовь моя. — Савва крепче сжал пальцы на ее плече. — Это историческая закономерность. И называется она — советским образом жизни! Девчонка была у тебя немногим больше года, срок небольшой, а уже соседи заговорили, учительница пришла. У нас так водится, всем есть до всего дело! И если бы Варвара не сбежала, тебе несладко бы пришлось. Припомни, общественность заинтересовалась! А это, друг мой, уже опасно…

— Мне больно, — не выдержала она.

— Это хорошо, — улыбнулся он, насмешливо заглянул ей в глаза и оттолкнул. — Наш разговор запомнится надольше, любовь моя.

В кухню, где Елизавета Васильевна готовила фарш для пирога, а Варенька чистила картошку, Савва вошел чуть улыбаясь. Он вежливо и почтительно поклонился соседке и с укором обратился к девочке:

— Оказывается, наша Золушка не посещает школу. Ай-ай, как это нехорошо. — Он ласково скользнул ладонью по ее волосам. — Кончишь здесь возиться, собери все свои учебники, скажи, какие нужно тебе купить. И с завтрашнего дня — чтоб ни одного пропущенного урока. Понятно?

Варенька покорно кивнула головой. Ей все стало безразлично. Велят идти в школу? Ну что ж, она пойдет.

Заметив удивление, с каким Елизавета Васильевна выслушала распоряжение Саввы, Капитолина Николаевна, которая появилась на кухне почти вместе с ним, горестно вздохнула:

— Ах, родителям все прощается, а нам каждый промах ставится в укор.

После этого события Варенька снова начала регулярно посещать школу. Однако круг домашних работ, которые были возложены на нее, от этого не изменился.

— Фигаро! — кричал Савва.

— Фигаро! — вторила Амелина.

И Варенька бежала, мыла, терла.

И только поздно ночью, когда в квартире все засыпали, она устало садилась за кухонный стол.

Все тело требовало отдыха. Глаза начинали смыкаться. Но, стараясь перебороть сон, она откидывала со лба волосы, энергично открывала книгу, листала ее, отыскивая нужную страницу.

Постепенно движения замедлялись. Девочка встряхивалась. Но глаза закрывались, и голова медленно опускалась на вытянутую руку, которая наконец находила покой на страницах раскрытой книги…

XVIII

При удобном случае Савва Христофорович Адикитопуло всегда скромно заявлял о том, что занят серьезной работой.

— Пишу роман, — приспустив веки, доверительно сообщал он и глубоко вздыхал. — Да, да, так сказать, дерзаю. Актуальная тема, современность, в центре, конечно, человек…

Отдельные главы он особенно охотно читал управдому, с которым старательно поддерживал хорошие отношения.

— Этим кончается вторая часть моего произведения, — переворачивая последнюю страницу рукописи, скорбно сообщил он как-то в начале весны.

— Большой труд, — с уважением вздохнул управдом и осторожно коснулся бумаги кончиками пальцев. — Сколько над ним работаете?

— С того самого дня, как поселился в вашем замке, наполняя стопки водкой, ответил Савва Христофорович. — А до этого материал собирал, копил. За славой я не гонюсь, но если кто поинтересуется, так вы уж, дорогой Павел Иванович, пожалуйста, заступитесь, сами ведь слышали.

— Под присягой покажу.

— Знаете, не люблю я этой клички — «личность без определенных занятий». Вот оно, мое занятие. Но ведь его, прежде чем показать, надо сделать, — скорбно морща лоб, продолжал Савва Христофорович.

— Совершенно верно.

— Конечно, когда напечатают, тогда все станет ясно, как и что, а пока приходится скрепя сердце терпеть. Не зря говорится: искусство требует жертв.

— Истинная правда.

— «Ясной Поляны» у меня, как известно, не имеется. Туговато бывает, однако не сдаемся, крепимся. Но ничего, — улыбнулся Савва жене, — свое мы еще наверстаем.

— Обязательно купим голубую автомашину, — вспыхнула она.

— Ну, это что, — небрежно отмахнулся Савва. — Признаюсь вам, дачку мечтаю приобрести. Что ни говорите, но в городе очень шумно. У вас ничего нет на примете?

— У меня-с?.. Нет-с, ничего-с, — млел управдом и, отважившись, спросил: — Неужели так много платят? — Он завистливо посмотрел на толстую рукопись, выпил водку, крякнул и, морщась, закусил селедкой. «Вот ведь как везет людям», — с чувством острой зависти подумал он и несмело спросил: — А как, извиняюсь, вы научились этому?