Варежки

— Дима вам пишет? — доверительно спросил Иван Петрович.

Светка сначала кивнула, а потом помотала головой, не зная, что ответить.

— Так, — побарабанил он пальцами по столу. — Понятно…

“Чего ему от меня нужно? — терялась в догадках Светка. — Зачем он пришел?”

— Вы, конечно, понимаете, о чем я хочу с вами поговорить, Светочка?

— Нет, — честно ответила Светка, — не понимаю.

— Не надо лицемерить, Светочка. Вы все прекрасно понимаете.

Она недоуменно взглянула на него.

— Вчера я виделся с вашей… с матерью Романа Зеленцова, — с усмешкой сообщил он.

— А-а, — сказала Светка, вся подбираясь. — Ну и что?

— Да так… Кое-что уточнил. Некоторые детали. Подробности ваших так сказать, взаимоотношений с ее сыном. Диме, разумеется, я обо всем написал.

— Ну и что? — мертвым голосом повторила Светка.

— Надеюсь, вы не собираетесь ехать в Москву? Вы понимаете, что там вам делать нечего?

— Понимаю, — сказала Светка. Действительно, что ей делать в Москве?

— Очень хорошо, что вы это понимаете! — обрадовался он. — Я не сомневался, Светочка, что мы найдем с вами общий язык. Вы умная девушка, это сразу видно. И красивая. Вы мне даже нравитесь, Светочка, честно вам скажу. В вас есть некая необъяснимая прелесть. Как говорится. загадка вечной женственности… Как мужчина я этого не могу не чувствовать.

Она слегка улыбнулась, покраснела. опустила глаза.

— Да, — повторил он. — именно как мужчина я отчасти понимаю Диму. Но жена… это совсем другое дело. Она прежде всего мать. И ее волнует судьба сына. Видите ли… Она собиралась сама к вам прийти, но я не позволил. Я знаю, как часто женщины в подобных случаях теряют самообладание. При таком щекотливом разговоре необходима мужская выдержка. Поймите нас, Светочка. Дима единственный сын, у него прекрасное будущее, великолепные возможности, и погубить все сейчас — ради какой-то блажи, прихоти… Поставить все на карту из-за случайной, ни к чему не обязывающей связи… У кого угодно могут нервы сдать. Вчера я даже вызывал ей скорую, — сообщил он.

— Сердце? — сочувственно спросила Светка.

— Да. — кивнул он, — нечто в этом роде. Вы понимаете, как нам сейчас тяжело. Обстановка в доме ужасная. Жена вся извелась. Но теперь я смогу ее успокоить. Я очень рад, Светочка, что мы с вами обо всем договорились.

— О чем? — не поняла Светка.

Лицо его дернулось. Он нахмурился.

— Не заставляйте меня называть вещи своими именами, — сказал он. — Мне о вас многое известно. Ваша репутация… Ваша семья… Мы навели справки в соответствующих органах. У меня есть связи… Предупреждаю — за сына мы будем бороться любыми средствами. Любыми! Учтите это, — сурово отчеканил он.

— Хорошо. Я учту, — сказала Светка, уже уставшая от этого бессмысленного разговора.

Пусть борются. Ей-то что?

Он встал.

— А в заключение, Светочка, я хочу дать вам один полезный совет… Я пожилой человек, не обижайтесь на меня. Когда спите в чужих постелях, впредь постарайтесь быть аккуратнее. Чтобы хозяевам не приходилось каждый раз после ваших посещений выбрасывать матрацы.

Она отшатнулась, как будто ее снова ударили. Только уже не ладонью по лицу. А кулаком. В живот. Перехватило дыхание. Потемнело в глазах.

— Прощайте, Светочка, — с отменной вежливостью поклонился он. — Надеюсь — навсегда…

К возвращению бабушки Светка все обдумала и постаралась взять себя в руки. Спустилась вниз, встретила, помогла дотащить тяжелые сумки. Продукты вынула. по местам разложила.

— Бабушка, — сказала она, — выслушай меня. Только не перебивай, пожалуйста. Я решила уехать отсюда. Насовсем…

— А я-то как же? — немедленно расплакалась бабушка. — На кого ты меня покидаешь? Может, мне уже и жить-то осталось всего ничего. Ты уж, Светочка. дождись моей смерти, а после езжай, куда пожелаешь.

— Не надо, бабушка, — звенящим голосом произнесла Светка, — мне и так тяжело.

— Ну хорошо, хорошо, не буду, — поспешно сказала старушка, утирая слезы.

— Ты сама прекрасно понимаешь, что мне здесь больше жить нельзя, — сказала Светка.

— Я-то понимаю, — закивала бабушка. — Да только мне-то каково? Я ж тебя с пеленок растила. Одна… Без отца, без матери. А на старости лет ни с чем остаться. Кто мне стакан воды подаст? Кто глаза закроет, когда помру?

— Ну бабушка же!

— Молчу, молчу… А куда ж ты ехать-то собралась, деточка?

— Я все решила. Можно поехать к маме. Или к отцу.

Бабушка нахмурилась. Подобрала губы.

— Нет, сказала она. — Туда ты не поедешь. Незачем. Да и адреса я не знаю, — быстро добавила она. — А вот что — поезжай-ка ты лучше к Вере. Квартира у нее хорошая, живет одна. Первое время поможет, а потом как-нибудь обустроишься.

— Хорошо, — равнодушно сказала Светка, думая о своем. Ей было все равно, куда ехать. Лишь бы подальше отсюда. Как можно дальше.

Тетя Вера приходилась бабушке племянницей. И росла в ее доме с восьми лет — с тех пор, как в войну сиротой осталась. Потом выучилась на медсестру, вышла замуж и уехала. Но бабушку не забывала. Открытки поздравительные присылала, в гости наведывалась. Сначала с мужем, потом одна. Овдовела она рано, детьми не обзавелась.