Варфоломеевская ночь

Замок короля Наваррского оказался не столь величественным, каким был Лаваль до его разрушения. Он лежал вблизи города, где наши путники и оставили своих ратников. Принц Генрих выбежал к ним в простой одежде горожанина.

— Добро пожаловать! — говорил он, помогая графине сойти с лошади и вводя ее в дом.

Минуту спустя он снова вышел к Франсуа и Филиппу.

— Вот теперь, когда я проводил графиню к маме, я ваш, — сказал он, улыбаясь. — Очень рад видеть вас обоих.

— Мой кузен настаивал, чтобы я ехал сюда с ним, принц, — сказал Филипп, — и уверял меня, что вы не будете недовольны. Остановлюсь я, конечно, в городе.

— Нет, этого вы не сделаете, — возразил принц. — Правда, мы здесь бедны, но не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии принимать гостей. Вам уже приготовлена комната.

Филипп удивился.

— А вы думали, — сказал смеясь принц, — что по нашему королевству можно ездить инкогнито! Мы слабы, и потому должны быть настороже. Половина путешественников приезжает сюда обыкновенно с каким-нибудь злым умыслом, подосланная королем Филиппом Испанским или Гизами, и если только они не едут очень быстро, то нас извещают о них за двадцать четыре часа до их прибытия. Если же нам нужно, чтобы они прибыли позднее, их всегда задержит что-нибудь в пути: или лошадь раскуется, или затеряется часть багажа, или пропадет какая-нибудь важная бумага… и такие вещи случаются нередко. Затем, приехав, они узнают, что я уехал на охоту на две недели в горы, а мама в Нерак. Мы узнали вчера утром, что вы переехали границу, и что с графиней едут сын и высокий молодой англичанин. Кто этот англичанин — угадать было нетрудно.

— Но мы ничего не потеряли в дороге, ваше высочество! — сказал Франсуа, улыбаясь.

— Это случается не всегда и не со всеми, — ответил смеясь принц.

Принц провел своих гостей в дом, где их радушно приветствовала королева.

На другой день наши друзья уехали с принцем в горы на охоту на кабанов, волков и диких коз. Вместе с ними поехали двое ловчих и трое слуг.

В тот же день собаки подняли в лесу огромного оленя, который бросился бежать. С громким лаем понеслись вслед за ним собаки, и охотники едва успевали следовать за ними на своих конях. После часовой бешеной скачки им удалось наконец нагнать оленя, который, спасаясь от собак, бросился в небольшой пруд, откуда охотники с трудом выгнали его с помощью жердей. Выскочив из воды, олень снова пустился бежать, но, убедившись, что ему не уйти от своих преследователей, он вдруг обернулся и, грозно наклонив рога, стал ожидать своих врагов.

Рассвирепевшие собаки яростно набросились на него, но в следующее мгновение две из них взлетели на воздух с распоротыми животами. Остальные собаки обступили животное с громким лаем, но не решались подойти близко. Охотники также остановились. Принц соскочил с коня и, подойдя к животному из-за дуба, ловким ударом охотничьего ножа подрезал ему подколенные сухожилья, — олень тотчас упал на землю.

Охотники пробыли в горах три недели; ночевали они в пастушьих хижинах, а иногда под открытым небом.

— Что вы скажете о браке, который устраивают мне? — спросил однажды неожиданно принц, когда они сидели вокруг большого костра в лесу.

— Это будет великой выгодой для нашей веры, если только ваше величество изъявит свое согласие, — ответил осторожно Франсуа.

— Политичный ответ, господин Лаваль… А вы что скажете, сэр Филипп?

— Это вопрос слишком сложный, чтобы я мог составить свое мнение. Много можно сказать и за и против этого брака. Например… вы рыболов, ваше высочество?

— Неважный… Но какое это имеет отношение к моему вопросу?

— Я хотел сказать, что когда рыбак поймает очень большую рыбу, то рискует, что она его самого втащит в воду.

Принц засмеялся.

— Верно, сэр Филипп. Таково же и мое мнение об этом браке. Маргарита де Валуа слишком большая рыба в сравнении с бэарнским принцем, и не только она одна будет тащить его, но другие большие рыбы потащат и ее вместе с ним. Моя добрая мама опасается, как бы я не погубил себя среди развлечений французского двора; но есть нечто другое, что меня тревожит больше всяких развлечений: это король, находящийся под влиянием Екатерины Медичи, герцог Анжуйский, выставивший на позор тело моего дяди Конде; а там еще Лорран, Гизы, папа и буйная парижская чернь. Мне кажется, я буду не рыбаком, а маленькой рыбкой, попавшей в крепкие сети…

И принц задумчиво уставился на огонь.

— Теперь король на нашей стороне, — прибавил он, — но надолго ли…

— Зато на вашей стороне будет принцесса, и в качестве зятя короля вы будете в безопасности, — заметил Франсуа.