Варфоломеевские ночи (СИ)

Когда главный колхозник страны, отец всех советских рабов Сталин, отправился на вечный покой, гуманная статья о расхитителях социалистической собственности, перестала работать, тогда уже начался грабеж, а точнее повальное воровство при сборе урожая, хотя это нельзя назвать воровством: крепостные брали то, что им принадлежало по природе. Ели человек родился на этой земле, ему сам Господь дает землю во временное пользование, а потом это количество суживается до двух квадратных метров.

А трудиться на ничейной земле нет никакого стимула. Так оно и выходило: после сбора урожая в полях валялись горы пшеницы прямо под открытым небом. Сначала этот урожай поедали птицы, затем, осенью, начинались проливные дожди, открытые стога пшеницы намокали, урожай покрывался плесенью, а к весне негож был даже для посева. Крепостники, именуемые слугами народа, закупали зерно у загнивающих капиталистов за золото. Надо к этому добавить, что крепостные крестьяне не справлялись с уборкой зерновых. Партия направляла на помощь рабочий класс, студентов, врачей, работников сферы обслуживания и даже школьников и прочий люд, который тоже где-то трудился, спустя рукава. И это далеко не все о сельском хозяйстве. На фабриках и заводах было то же самое, но, правда, не в таком уродливом виде. Мощная партийная пропаганда о передовиках, стахановцах, о строительстве светлого будущего, приносила определенные плоды.

И, тем не менее, руководству приходилось ставить рабочий класс в ограниченные, жесткие условия. Каждый член славного рабочего класса должен был трудиться на благо Родины, каждый раб зарабатывал ровно столько, чтобы не умереть с голоду и не ходить босым на работу в зимнее время. Скажем, покупка выходного костюма для главы семьи было большим событием и чтобы его приобрести, надо было копить всей семьей в течение полугода, как минимум.

До Никиты Хрущева рабочий класс ютился в бараках, либо в многокомнатных квартирах, доставшихся от буржуазных семей, но в каждую комнату селилась семья для коллективного проживания. Обычно в такой многокомнатной квартире, был один туалет и одна кухня.

В этих условиях происходили постоянные ссоры и даже драки, на кухнях воровали друг у друга продукты, у туалетов, опаздывающие на работу, мочились прямо на пол. Вот какое благо своим рабам оставил дедушка Ленин, к которому пролетариат стекался с разных уголков страны бить поклоны. Надо сказать, что сам Ленин набаламутил так, что его духовные рабы коммунисты до сих пор не могут разобраться в его талмудах, которые они считают для себя руководством к действию. Они бережно относятся к духовному наследию. Ни одна запятая не может быть переставлена в противоречивых, сварливых, однополярных талмудах, из которых лик автора высвечивается в роли политической проститутки, да еще вдобавок смеется над своими рабами.

Судите сами. В своем труде "Государство и революция" созданном накануне государственного переворота, Ленин отрицает государство, как таковое, поскольку государство это нечто иное как орган буржуазного насилия. "Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства" утверждал Ленин. Ссылаясь на Энгельса, Ленин говорит, что государство когда-нибудь попадет "в музей древностей, рядом с прялкой и бронзовым топором". "По Марксу, - пишет Ленин, - государство есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим..." "Государство и революция", самая влиятельная литературная работа Ленина, стала учебником революции для коммунистов. В ней Ленин занимается двумя вопросами: (1) как осуществить революцию и (2) какое государство основать после революции.

Первую задачу коммунисты поняли. И они ее успешно выполнили. А что касается второй задачи, то тут Ленин, как чеховский хамелеон начал менять свои позиции.

Но если сравнить указания Ленина, относящиеся к строительству послереволюционного государства, с историей советского государства, станет ясным, что нигде ленинизм не был так слаб, как в своих представлениях о природе и функции правительства. Мощное социалистическое государство, растоптавшее мораль, веру в Бога, ликвидировавшее понятия чести и свободы личности, было намного хуже гитлеровского, не уничтожавшего свой собственный народ, не воевавшее с собственным народом. В этом государстве процветала верхушка, партийная элиты, пользовавшаяся всеми благами даже тогда, когда народ умирал от голода. Тот хочется привести пример, дабы не казаться голословным.

Ежедневный продовольственный паек, состоявший в основном из 100-125 гр. хлеба, часто заменялся овсом, пшеницей, рожью, а иногда люди не получали и этого; выдавались даже селедочные головки и не первой свежести сушеная вобла.